— Хорошо, действуйте. Я завезу вам всё это прямо к санчасти.

Сразу же после обеда Морозевич с одной из бригад газосварщиков уже был в санчасти. Он вместе с начальником санчасти обошёл помещения на первом этаже с целью выбора места для установки насоса. Его, конечно, можно было установить и в подвальном помещении, но этого Андрею делать не хотелось, подвал для этого не очень-то был приспособлен — темно, сыро, вообще, условия для обслуживания насоса были не из лучших. Хорошо, что начальник санчасти показал Андрею одно из угловых помещений (причём со стороны ввода трубопроводов), которое использовалось как подсобное. Там, как раз на подающем трубопроводе и решено было установить насос. При этом Андрей решил установить насос вместе с обводной линией. Это позволит безболезненно отключать насос и для ремонта, и в том случае, когда погода будет тёплой, рассчитывая в этом случае на естественную циркуляцию. А в холодную пору года насос будет включаться. Сварщик со слесарями, промерив всё, занялись подготовительными работами, сваривая отдельные элементы системы (отводы с фланцами и участки трубы — чтобы ускорить завтра монтаж насоса), не трогая пока самой действующей линии. Андрей тем временем разыскал Горшкова и попросил направить к ним электрика для прокладки кабеля, установки электропакетника и, уже завтра, самого подключения насоса.

На следующий день с утра слесари слили из системы отопления санчасти воду и занялись непосредственно монтажом насоса. С этим они успешно справились ещё до обеда, справились с подключением насоса и электрики. Далее вновь начали запитывать систему водой, и ушли на обед. Вернувшись с обеда, слесари спустили воздух в системе (из радиаторов в мансарде) и стали ожидать, когда система нормально прогреется. И вот наступил момент пуска насоса. Слесари по указанию Андрея установили в качестве запорной арматуры не вентили, а пробковые краны: два на входе и выходе насоса и один на обводной линии. Вентиль, даже полностью открытый, из-за поворотов жидкости в нём создаёт значительное сопротивление. Полностью же открытый пробковый кран не создаёт ни малейшего сопротивления. Слесари открыли краны на насосе, закрыли его на обводной линии и включили насос. Раздалось тихое жужжание насоса, именно жужжание, а не приличный шум, который издавали циркуляционные насосы в котельных. Минут через 15 труба за насосом значительно потеплела — насос работал и довольно хорошо выполнял свою работу. Он понравился и слесарям.

— Да, такой насосик неплохо было бы установить и дома, в Союзе, я имею в виду, — маленький, тихий, а работает здорово, — сказал один из них. — А в Союзе я что-то таких компактных и не встречал.

Слесари вместе с газосварщиком отвезли газосварочный аппарат и инструменты в мастерскую, а затем вернулись и, распределившись, начали обходить для контроля помещения санчасти. К концу рабочего дня все батареи были горячими, начало ощущаться тепло и в самих помещениях. Начальник санчасти только удивлялся и разводил руками:

— Надо же. Три года мучались с этим отоплением, мёрзли. Систему никто переделывать не хотел. Я уже думал, что нам придётся так всё время мёрзнуть. А ваши специалисты всего то за один день всё наладили. Просто невероятно. Не знаю, как вас и благодарить.

Андрей хотел было намекнуть ему, как благодарить, вспомнив нежелание того принимать его жену на работу. Но потом решил не заедаться — не всё зависело и от самого начальника санчасти, а Валерии ещё с ним придётся работать. Вечером на планёрке Морозевич доложил Лукшину о том, что с отоплением в санчасти всё в порядке — её начальник работой системы отопления доволен.

— Прекрасно, — обрадовался майор. — Сколько эта санчасть из нас крови выпила. А как вы считаете, нужно будет летом скруглять ввод трубопроводов в санчасть.

— Не знаю пока что. Нужно будет посмотреть, как в дальнейшее будет обогреваться здание. Хотя, я думаю, что всё будет и так нормально. А поэтому такие работы, наверное, проводить будет нецелесообразно. Ведь мы одним вскрытием канала в месте подсоединения трубопроводов не обойдёмся. В пределах самого канала радиус поворота труб всё равно будет очень малым. Значит, нужно будет класть новые лотки по большему радиусу, а это земляные, бетонные работы, сварка и т. п. В крайнем случае, мы можем установить в санчасти и второй такой же насос (сейчас резервный) на обратном трубопроводе, и создать в санчасти такую циркуляцию, что и чертям станет жарко. Но, я думаю, до этого не дойдёт.

Тема отопления санчасти была исчерпана. Теперь Андрей больше внимания мог уделить ремонту своей комнаты, точнее, уже не ремонту, а её обустройству. На это у него пошли оставшиеся до праздника дни, да ещё и пара дней после него. Нужно было подумать о мебели. Ещё до праздника Андрей выписал у Грицюка двухстворчатый шкаф, стол, четыре стула, две табуретки, две тумбочки и завёз их в "Бухенвальд". Далее он начал расставлять эту мебель. Он принёс хранившуюся дотоле в разобранном виде в мастерской кровать и собрал её. Он также взял на складе четыре матраса (двух ему показалось маловато — они были какими-то на вид тонкими) и два солдатских одеяла. И того и другого, как и самих кроватей, на складе было с избытком. Но одеяла он брал не для того, чтобы ими укрываться, для этой цели одно одеяло Андрей в этот раз привёз из Полтавы, а второе привезёт Лера. Матрасы, обёрнутые совместно сверху одеялами, хорошо легли на кровати между деревянными стенками и боковинами. С помощью ребят Андрей установил шкаф в одном из углов комнаты. За это время Морозевич уже пару раз производил пробные топки печи-камина, и остался ею доволен. Далее он перенёс телевизор и чемодан с вещами жены в новую комнату. Телевизор он установил на сдвоенные тумбочки. Он намеревался всё же не дожидаться Леры и развесить её вещи в шкаф, но оказалось, что у него практически нет вешалок-тремпелей. Пришлось покупать. Там же, в гарнизонном магазине он купил и среднего размера зеркало — если в комнате будет проживать женщина, то без него никак не обойтись. В ближайшую после праздника субботу Андрей съездил в Стендаль и купил хорошую двухкомфорочную настольную электроплитку. Завершение обустройства комнаты подходило к концу. Но когда Андрей практически всё перенёс (кроме некоторых своих вещей) перенёс из общежития, то оказалось, что собралось много различной тары — не от телевизора, конечно, а разные чемоданы, сумки, да ещё пару таких же вещей жена привезёт с собой. Он сложил их в шкаф, но они занимали много места, а поверх шкафа хранить их не хотелось — некрасиво. Тогда Андрей временно затолкал их под кровать, хотя и понимал, что это не выход. Они будут собирать массу пыли, а при уборке, мытье полов их придётся постоянно вытаскивать и затаскивать. Он уже в душе чертыхался от этих мелких проблем — оказывается даже одну комнату не так то просто привести в порядок. Тогда Морозевич вновь обратился к Лукичу, рассказав тому о своих бесхозных чемоданах.

— Второй такой же шкаф я, к сожалению, выписать вам не могу. Их не так много и они выписываются только по одному на комнату. Но у меня есть один тоже бесхозный, как вы сказали, шкаф, не учтённый. Он, правда, небольшой, другого цвета и староват. Но он достаточно крепкий и его недолго привести в божеский вид, оклеив тёмной бумагой, а затем покрыть латексом.

Это была неплохая идея. У того же Лукича было много рулонов различной бумаги, но ещё большой выбор её был у заведующего клубом. У него постоянно работали три солдата, которые изготавливали массу стендов, наглядной агитации и вообще украшений для клуба. Они это делали из плотной (плотнее обоев) цветной бумаги с разнообразными узорами и оттенками. Из этой бумаги получались великолепные аппликации, даже картины. Для этого требовался только глаз художника. И такой художник в клубе был среди этих трёх солдат, двое других же были у него просто подсобными рабочими. Глаз и чувство красоты, пропорции у этого солдата были отменные. Он со своими подручными изготавливал такие красочные (из тщательно подобранных оттенков бумаги) аппликации, что ими любовалось всё начальство и даже проверяющие, без которых, наверное, не обходилась ни одна воинская часть. Он даже много работ делал на заказ. Да что там говорить, если он изготавливал красивые коллажи, главным действующим лицом которых был вождь мирового пролетариата В.И. Ленин. И это при том, что для изготовления портретов Ленина требовалось особое разрешение, которое давалось далеко не всем даже известным художникам. У этого же самоучки портреты Ленина получались настолько удачными, что на отсутствие указанного разрешения закрывали глаза проверяющие даже самого высокого уровня.

Андрей к тому времени уже неплохо изучил технологию наклейки такой бумаги. Для этого очищенные фанера, ДСП, ДВП или даже хорошо проструганная доска смазывались слегка разведённым в воде латексом, с помощью которого затем и приклеивался декоративный лист бумаги. Он сразу же хорошо разглаживался, чтобы удалить воздух, после чего сверху сбрызгивался водой из пульверизатора. Через несколько минут этот лист покрывался рябью мелких морщинок, но уже при высыхании бумага очень хорошо натягивалась и разглаживалась. После покрытия сверху тем же латексом, бумага приобретала лаковый блеск и смотрелась очень хорошо.