Наши с адмиралом ценностные категории «по жизни» разошлись давно, а вот принципы отношения к ней, возможно, совпадают. Вот только... Если мужчина в чине адмирала появляется через пятнадцать лет из того кусочка твоего прошлого, какое и тебе самому уже кажется просто сном из чужой жизни, и жаждет с тобой поговорить на уединенном берегу, дела, скорее всего, хуже некуда. Остается лишь выяснить: у него, у тебя или у вас обоих.

Мы прошлись вдоль пустынного побережья. Молчание затянулось.

– Жарко тут у вас, – произнес, наконец, Вересов.

– Кому как. У вас тоже, я полагаю. Раз ты здесь.

– Я понимаю, Дрон, у тебя есть ко мне вопросы...

– Всего два. Первый: почему я?

– По сути происходящего у тебя вопросов нет?

– Если бы ты знал ответы, мы бы здесь не стояли.

– Резонно. Ты их узнал?

– Нет.

– Ну а почему ты... А больше некого было.

– Угу. Подвели к краю вышки, сбросили в бассейн и порешили: если плавать научится, воду нальем.

– Ну ты же плаваешь.

– Угу. Как в проруби.

– Настолько холодно?

– Настолько смердит.

– Давай без обиняков. Тебе известен статус острова. Никакие мероприятия пройти здесь незамеченными не могли. А серия самоубийств вызвала уже серьезную озабоченность, и было решено...

– Ты стал настоящим адмиралом, Евгений Петрович. «Статус острова», «вызвала озабоченность», «было решено»... Для полного счастья не хватает только фразы «есть мнение»... А оно ведь есть, а, господин адмирал?

Вересов пожал плечами и промолчал.

– Будем считать, пар я выпустил, готов выслушать суть дела. Новые вводные? И ничего приятного?

– И все-таки, Дрон... Что-то накопал?

– Груды пустой породы. Может быть, ты и достанешь сейчас ту волшебную палочку, какая и превратит всю эту груду в чистое золото? Давай, алхимик!

Вересов кивнул. Вынул из портмоне фото. Смешливая девчушка. Лет семнадцати. Или чуть старше.

– Это и есть проблема?

– Да. Ты ее раньше видел?

Я ее раньше видел. На фотографии рядом с Сен-Клером. Но говорить Вересову об этом не стал. Спросил:

– Ты здесь из-за нее?

Тот если и помедлил с ответом, то лишь самую малость:

– Да.

– И кто это?

– Девушка. Зовут Катей.

– А-а-а. Спасибо за исчерпывающую информацию. Знаешь, чем я отличаюсь от тебя, Вересов? С одной стороны, мы похожи: оба – усталые мужчины средних лет. Но ты к этой жизни привязан положением, карьерными устремлениями, субординацией, семьей, школой, обязанностями, обязательствами и бог знает чем еще. А я – только желанием жить. А потому сейчас я пойду искупаюсь, потом подремлю, потом лягу на песочек и подумаю, как найти работу. Ибо всех накоплений за жизнь у меня – три сотни очень условных единиц. Сумма немалая, если учесть, что я неприхотлив в привычках, одинок и совершенно нечувствителен к комфорту или его отсутствию. Чем закончится вся ваша эпопея – мне безразлично. Желаю пожить обывателем.

– Олег, я не говорю, кто она, не из недоверия к тебе, просто...

– А зачем говорить? У каждой девушки есть родители. И адмиралы не материализуются на сем грешном островке по собственной прихоти. Я понимаю, что это не просто дочь своих родителей. Это – Принцесса. С заглавной буквы. И не нужно мне отвечать и даже кивать не нужно: персона я неуравновешенная, молоть могу все, что в дурную голову придет, так что... Совесть твоя чиста. А мне, обывателю, к чему избыточная информация? Ни к чему. Факт.

– Олег, ты же в теме...

– В какой теме? Здесь не симфония, не адажио и не скерцо: просто наворот за наворотом и нитей – никаких. Я устал разгадывать этот ребус! Измаялся! Купаться хочу! Все!

– Валяй. Я с тобой.

В волну я зарылся одним прыжком и поплыл прочь от берега. Женя Вересов бросился следом, но вскоре заметно отстал: в плавании нужны навык и сноровка. Я ушел под воду настолько глубоко, насколько смог, полюбовался бескрайней синевой, вынырнул и поплыл к берегу. Вышел, отряхнулся. Голова была свежей.

– Ты прямо как дельфин.

– Положение обязывает.

– Спасатель.

– Бывший.

– Спасатель не может быть бывшим.

– Женя, не нужно меня агитировать. Не стану я играть в ваши игры. Сначала я обозлился, ввязался, а теперь вот осознал: то ли мозги не те уже, то ли возраст: сентиментальным стал и ранимым, хочется всем верить и любить весь мир, вот я и верю...

– Ты всегда был таким.

– За пару суток я выслушал горы словесной шелухи, но так и не понял, где истина. Кстати, как ты на меня вышел?