– Пока не с чем. Меня все равно должен везде сопровождать конвой. Правда завтра жрец велел привести меня к нему и обещал, что ситуация изменится.

– Я сам тебя, пожалуй, отведу.

Подошедший Маэр смотрел на меня с осуждением. Я даже нашел нужным извиниться перед ним. Он на миг прижался ко мне щекой в знак примирения. Затем Свест и Маэр говорили уже по-своему. После этого Маэр сияя махнул мне рукой и бросился в воду. Мы остались сидеть на берегу.

– Я решил, что сам посмотрю за тобой, Маэра я отпустил.

– Он тебя послушался?
– для меня это было странным.
– Ведь ему велел жрец!

– Я вождь сменного караула и всегда сам решаю, кто будет дежурить по территории, кто будет в резерве у жрецов и так далее. Вот если бы жрец решил посетить вас дня, например, через три, то смена была бы не моя и мне пришлось бы для того же результата договариваться уже с другим вождем. Если бы я знал, что жрец идет именно к вам с Ниястом я подошел бы сразу.

– Ты не доверяешь мне?

– Не доверял бы - не жил бы ты рядом с ним, - отрезал Свест.
– Я просто болею за Нея. Но когда он мне рассказал, что с ним произошло - я был просто взбешен. Нияст, он вроде бы почти не жалуется, даже смеется порой, но я-то знаю каково ему. Это первый такой случай. Хотелось бы верить - останется единственным.

– И вы не боялись, что я поделюсь опытом и отпускали меня к своим?

– Тут важна была не столько твоя наглость, сколько стечение обстоятельств. И чтобы больше не возвращаться к этому вопросу: я действительно хотел, чтобы свои маленько посекли тебя. А уж потом я бы тебя обязательно спас. Предполагаю, ты бы этому не сопротивлялся. Может у вас есть аналогичное понятие: принцип зеркальной справедливости?

Я поежился.

– И почему же ты все-таки появился раньше?

– Да караульные увидели какие прутья ломают твои соплеменники. Они со всеми мерами предосторожности отламывали ветки ядовитой Ирты с колючками на концах. Связывали их пучками и основание, за что держаться, тщательно обматывали широколиственной травой. И поэтому, хотя мне и казалось, что потрепали тебя еще не достаточно, я решил продемонстрировать тебе свое участие не дожидаясь, когда они вернуться. А там - посмотреть, что скажешь.

Хотя этот кустарник на нашем языке назывался по-другому мне стало ясно о чем идет речь. Возможно после, учитывая это обстоятельство, наш жрец ограничил бы санкции тем, что предоставил бы мне возможность побороться за свою жизнь доступными средствами в овраге.

– Сыграло роль, должно быть и то, что пользы от меня, промедли ты еще, не было бы Нею никакой?

– В какой-то степени. А еще я тогда подумал: что с тебя брать, когда ты вырос среди этих скотов? Да и такое зрелище смотреть не хотелось. У нас просто невозможны наказания, пока наличие вины не будет подтверждено жрецом да и зачастую не только им. А сейчас жрец подтвердил, что ты свой, поэтому можешь не ожидать, что я буду что-либо замышлять против тебя. Давай возвращаться - скоро станет совсем темно. Ты станешь как слепой. Или нет - давай я тебя лучше отнесу.

– То есть как?

– Залезай на спину и крепче держись. Нет, давай я тебя все-таки подстрахую веревкой.

Путешествие было одновременно и захватывающим и пугающим. Я первый раз по-настоящему понял как передвигается вампир. Цепкие, словно когти, пальцы рук прочно обхватывали ветки и стволы. Расправляющиеся при прыжках кожистые широкие наросты легко приподнимали еще и меня. Чувство полета вообще сложно было бы описать тому, кто не испытал этого раньше. При этом скорость была такая, что я и без ноши по земле вряд ли бы его обогнал несясь во все лопатки.

Когда он, наконец, спустился, я не мог стоять на ногах. Меня шатало. Он подхватил меня за плечи:

– Держись, стоит к этому привыкнуть. Мы довольно часто так поступаем с медлительными аллиолами, если те не возражают. Если привыкнешь на небольших расстояниях, научишься держать как следует, то сможешь составлять нам компанию где угодно.

– Даже за пределами территории?

– Да, если кто-нибудь захочет взять тебя с собой. Ты, конечно, слышал, что тебе туда ход заказан. Но это во многом потому, что там ты подвергаешься слишком большому риску. Туда не выпускают детей и больных, а аллиолов - только в сопровождении. Ней, правда, сбежал... Знал чья смена, двигался уже не плохо и не признали его.

Второго караульного Эрика, Свест также освободил от обязанностей. Причем совершенно молча, но я уже знал, что если я не слышу, это не значит, что они не говорят. В жилище Нияста было совсем темно. Свест предложил не зажигать свет и я сшиб кресло, добираясь до своего лежака. Свест же, напротив, ничего не задел, разыскал себе циновку и устроился рядом со мной.

– Когда находишься в темноте не пытайся щурить глаза, наоборот, держи их открытыми как можно сильней. Возможно, научишься различать предметы.

– А у вас еще живут аллиолы нашего племени?

– Я знаю троих. Один здесь уже очень давно, другой - больше двух лет и оба вполне гармонично вписались. Третий решил остаться диким. Жрецов не признает, одного его никуда не выпускают. Но кровь дает пить спокойно, поэтому честно заслужил свой корм.

– А если бы отбивался, не давал?

– Такие здесь не нужны. Я тебе рассказывал, что есть много других ваших племен, которые принимают чужаков. Выбрали бы какое-нибудь место за несколько лесов, чтобы ориентацию потерял и оставили бы там.