– Но жрец говорил, что он еще спросит меня перед обрядом, о том согласен я или нет проводить этот обряд, - я не стал скрывать своего удивления, - почему этого не было?

– Он спросил вчера Богов, их ответ был таким, что с тобой об этом можно и не говорить!
– немного торжественно произнесла она, - но, заметь, я уже который раз тебя спрашиваю: хочешь или нет?

– Так да же. Да, да, да!
– закричал я что было сил.

У жреческой башни нас спустили на землю и, подхватив под руки, повели внутрь. Переодетый в пурпур Аркетт уже ожидал в большом зале. Нас поставили перед ним и он, правда, ничего не стал спрашивать - только по очереди приподнял сначала за подбородок Ирлиинн, потом меня, осветив факелом лицо.

Тем временем выдвигали статую одного из Богов Агори.

– Это Аскрент, покровитель подобных Богам, то есть нас, людей, - усопла шепнуть мне Ирли.

Жрец принялся что-то выкрикивать и петь. При этом он совершенно не собирался входить в мое положение и не стал использовать понятные мне языки. Откричавшись жрец подошел к нам, взял за руки и повел к статуе Аскрента и там заставил опуститься на колени. Краем глаза я видел, как он взмахнул снизу вверх руками за нашей спиной. Когда он опускал руки вниз, словно волна радости прокатилась по мне. Я увидел, как какие-то тягучие капли выступили по каменной статуе.

– Боги благословили ваш брак, - наконец-то на смиати произнес жрец, - поклонитесь же покровителю людей!

Я практически коснулся лбом пола, также поступила Ирлиинн. Затем жрец встал перед нами спиной к божеству и надел нам на шеи какие-то кольца. На кольца он ловко накинул шнурки и очень быстро начал их переплетать между собой. Мы оказались связанными вместе с помощью изготовленного им жгута. Затем, проведя руками по нашим головам, он взялся за кольца и поднял их высоко вверх над нами, сложил их вместе и передал подошедшему помощнику.

– Когда вы решите разойтись - я перережу сплетенный сегодня шнурок, - вновь понятно заговорил он, - до тех же пор никто из вас не вправе искать иную пару себе. И да многое что по согласию можно решить! Но только помните - создавая семью, вы оба берете на себя ответственность за рожденных Ирли детей. И покуда не достигнет чадо возраста трех лет, вы должны жить вместе, помогая друг другу во всем и даря себя радость тем, а ребенку ваше внимание и любовь. И будет вам племя содействовать в том. Когда же станет старше малыш - будет время еще дать вам нужный совет. И да обратитесь вы к жрецу за любой помощью, чтобы не омрачило ничто ваше счастье и благополучие племени. Ибо так велели Боги. Ибо нет большей мудрости, чем мудрость Богов. Клянетесь ли вы жить достойно ваших предков и не порочить наших обычаев нарушением законов, кое справедливость жизнью многих поколений оправдана?

– Да, - шепнул я.

– Оэр, - подвершила Ирли.

– И да вновь преклоните вы головы до земли!
– повелел жрец.

Мы послушно опустились вниз. Нас окружили несколько человек с факелами, а жрец принялся рисовать новый узор сначала на Ирли (после чего она немедленно поднялась), потом на мне. Когда я встал, мы обнялись с Ирлиинн и скрепили союз поцелуем под ликованье зала. Жрец немедленно удалился. Я оглянулся - к нам двигались откуда-то взявшиеся здесь Нияст и Свест. Ней принялся обнимать меня, Свест - Ирли. Потом они поменялись: Свест на миг прижал меня к груди, но в его глазах я успел заметить зияющую пустоту. Затем нас принялись заключать в объятия остальные присутствующие. Я даже не представлял, как много здесь собралось людей! Тем не менее, мы все же продвигались к выходу и вскоре вышли наружу. Вся наша компания еще долго веселилась на берегу, неподалеку от перешейка, соединяющего малое и большое озера. Кто приходил, кто уходил, невозможно было уследить. Я словно находился в каком-то круговороте меняющихся лиц, угощений, потоков воды, которыми меня то и дело дружески окатывали. Стоявшая жара вполне располагала к этому. Все угомонилось только к утру, и я на руках донес до дома порядком утомившуюся, но все же выглядевшую очень счастливой Ирлиинн. Нас проводили до нашей пещеры и только там оставили вдвоем. Сил осталось только на то, чтобы дойти до лежака, стащить одежду и тут же заснуть.

Мне снилось, как я оказываюсь на очень высокой горе - что гораздо выше, чем любая из башен дворца. "Ты один из тех, кто рожден летать!" - тихо-тихо звучит чей-то голос, перекрываемый треском цикад. Может, я что-то расслышал не так? Тем не менее, я двумя шагами разбегаюсь на узкой площадке и бросаюсь вниз. Подкрылки мигом выбрасываются наружу, и я легко планирую. Но я не хочу вниз - я хочу вверх, выше облаков, к солнцу, к Богам! Стараясь подняться в воздух, я напрягаю свои крылья и делаю взмах. Мое тело слегка подбрасывает вверх, но облака все еще так далеко... Ну, так что же - рано говорить, что достигнуть Богов невозможно, я делаю новый взмах и еще... и еще... взмах, взмах... взмах...

Грохнуло так, что, казалось, может обрушиться внешняя каменная стена. То, что началась гроза, я осознал уже стоя посередине комнаты. Когда же я только подскочил с лежанки, мне на мгновение представилось, что вышний Бог Авегаст запустил в меня огненный шар и я, пытаясь избежать погибели, резво отскочил в сторону. Так и проснулся уже, будучи на ногах. Кажется, у меня появилась новая привычка - вставать раньше, чем проснусь. Собравшись с мыслями я понял, что проспал весь день. Такой кромешной тьмы не может быть днем. Впрочем, эта тьма не мешала мне достаточно отчетливо видеть очертания предметов перед собой. Стол, два кресла, чуть подальше в углу - сосуд, в который кто-то воткнул цветущую то ли жермь то ли листру, а на полу поблескивала лужа - внутрь комнаты уже вовсю заливал косой дождь. Сделав прыжок к окну и закрывего заслонкой, я плюхнулся обратно на лежак. Раздалось тихое сонное "ууууу"...

О, Боги, Ирлиинн! Еще б чуть и раздавил. Просто не верится - как я мог забыть, что она спала рядом со мной? Это просто удача, что она отодвинулась к самой стене, закутавшись с головой в мягкий плед. Нет, немыслимо - только вчера был проведен семейный обряд, а я веду себя так, словно нахожусь здесь совершенно один. Хорошо, что не проснулась... не хотелось бы объясняться... Я поежился, но не потому, что представил себе это объяснение, а потому что вдруг почувствовал холод. Сделав это запоздалоеоткрытие, я и поспешил растопить камин. Неохотно, только с пятой попытки занялись от факела дрова, желто-фиолетовые язычки пламени начали пробиваться вверх и в стороны, стремясь занять собой побольше пространства. Вскоре передо мной предстало ровное, чуть коптящее пламя. Убедившись, что огонь достаточно хорошо управляется с подмокшими дровами, я установил факел в отверстие на стене. Захотелось есть.