– Все-то ты знаешь, жрец, - почти огрызнулся я.

– Мне положено все знать по должности, - по лицу Аркетта скользнула тень улыбки.

– Это ведь не продлится долго, - подняв подбородок и перестав прятать глаза от его прямого взгляда, произнес я, - когда назначен обряд?

– Его решено провести немедля после того момента, как ты сделаешь попытку развернуть подкрылки...

– Но это же почти месяц ждать!
– чуть повысил я тон.

– Да, - спокойно согласился жрец.

– Аркетт, что за ерунда, - меня словно подбросило.

– Сидеть!
– скорей прошипел, чем сказал, сверкнув глазами, жрец, - и не смей звать меня по имени, наэрл! Лиинн принадлежит в первую очередь племени, и оно ей защита и помощь. Будь это болезнь или приступ хандры ее суженого, который потерял себя, а ищет беды. Слушай меня Риарин! Вскоре после попытки раскрывания подкрылок, тогда, когда я сам сочту нужным, я спрошу тебя заново готов ли ты проводить обряд создания семьи с Ирлиинн, и только после этого будет определен конкретный срок. А до этого времени рядом с Ирли будет проводница воли Богов и да будет так! Ты еще способен понимать человеческую речь?

– Я все понял жрец, - ответил я, опускаясь обратно на стул.

– Вот и хорошо, - в голосе Аркетта почудилось облегчение, - надеюсь, ты поймешь, что все это делается, в том числе и ради тебя. В конце концов, у тебя не будет повода смотреть мрачно на твоих друзей, когда ты видишь, как они поддерживают линной Ирли или же подозревать их в чем, если тебя в это момент не будет рядом.

– Я доверяю жрецам, - монотонно произнес я, - верно, так будет лучше.

Я предполагал, что оттого, что мне поведал Аркетт, кровь окончательно ударит мне в голову, и я не сдержусь и..., но вдруг неожиданно для себя ощутил, что словно непомерный груз соскользнул с моих плеч. Неужели я не так уж дорожу своим единением с Ирлиин или мне проще, когда кто-то другой принимает решения? Я качнул головой. Нет, на этот вопрос я пока не могу ответить даже себе. Ясно только одно - она моя и должна остаться моей.

– Теперь мне надо поговорить с тобой о самой попытке развернуть подкрылки, - перевел тему жрец, выдержав небольшую паузу.

– Я видел, как это делает Ней, - напомнил я, все еще думая о своем.

– Значит, понял, что это не слишком приятно, - заметил Ар, - с тобой, верно, будет сложней. И я уже говорил тебе о том и это подтвердили Боги. Возможно, ты и не сможешь их развернуть с первой попытки.

– Я - помню, - подтвердил я, заставляя себя сконцентрироваться на его словах. В голове навязчиво решался куда более серьезный вопрос: неужели Ирли все еще вправе сама выбирать, кто будет с ней рядом в каждый момент времени или, может теперь это решает за нее кто-то другой. И, тогда по-любому, от меня это не зависит и теперь, как не зависело ранее? Абсурд...

– И одна из причин, - жрец продолжил, словно и, не заметив как моего ответа, так и моей задумчивости, - ты не умеешь, даже скорей не пробовал еще что-либо заживлять на себе, будучи уже вампиром. Хотя сказать правильнее - человеком как все мы. И трудно предположить, что ты справишься с тремя-четырьмя волнами боли, что словно на части будут рвать твою плоть. А значит - напрасны будут наши попытки, которые равно будут предприняты, научить тебя как это выполнить. Конечно, мы имеем средства погасить чувства, притупить боль, но опыт показал, к огромному сожалению, что в этом случае подкрылки не разворачиваются - их разрывает на части. Увы, сон-трава действует не только на боль. Но, знай, мы прибегнем к ней, едва поймем, что ты не способен...

– Я постараюсь...

– Скорей всего тобой завладеет пронизывающая боль и, ты, может даже и позабудешь в этот миг, что от тебя требуется, - жрец поднял руку, не давая мне снова перебить, - не отрицай ничего, ведь ты не знаешь что это. Скажу больше - я готов сделать тебе предложение применить сон-траву сразу же с попыткой разворота. И не мучиться. Будет другой раз. Может к тому времени ты будешь больше готов. Но если ты хочешь моего совета - я бы советовал тебе развернуть хотя бы первую ступень.

– Я....

– Не отвечай, - опять не дал мне договорить жрец, - ты дашь ответ в день, когда придет время.

– Хорошо, Аркетт, - кивнул я и тут же словно молнией обожгло, я еле успел заметить, как жрец сделал легкий взмах и чем-то полоснул меня по ноге.

– Нельзя звать меня по имени, - спокойно заговорил он, - но я ударил тебя не потому. Ты должен учиться снимать боль.

Он поднес руку к моему рту:

– Пей!

Я был потрясен этой неожиданной грубостью. Первым моим порывом было дать сдачи. Но я лишь послушно присосался, отчаянно сжимая кулаки. Опять эти горловые глотательные спазмы! Все еще кажущиеся такими странными своей независимостью от моей воли.

Оторвавшись, я стал ждать эффекта. Но полученная сила не стала растекаться изнутри, она словно сконцентрировалась где-то над животом легкой тяжестью и теплом, там теперь будто легонько пульсировало второе сердце. Я беспомощно глянул на Аркетта.

– Направляй!
– повторил жрец с долей сочувствия в голосе, - я не скажу тебе как это сделать. Мы учимся этому в слишком нежном возрасте, чтобы осознать, как это происходит до конца.

Я закусил губы... Хоть бы предупредил! Ногу жгло огнем, кровь сочилась из-под пальцев ладони, которой я невольно зажал рану.