— Есть хороший показатель, — разъяснял Ромка. — Три диаметра винта вниз от днища. Ниже работа винта уже практически не чувствуется.

— Ну и сколько винт у вертолёта, на котором летели Женька со Стёпкой? — спросил Валерка.

— Не знаю, модель не указана, — пожал плечами Лобов. — Мало ли, что разведывательный Ка, они разные бывают.

— Ну всё равно же не меньше трёх метров. Значит, на беседке Стёпка спустился метров на десять. На гибком тросе. Наверняка его там из стороны в сторону ветром качало. И разве может вертолёт снижаться с той же скоростью, что и парашют?

— Да не в этом дело, — досадливо махнул рукой Никита. — Может может, может нет. Тут проверять надо. А есть такая ошибка, что и без проверки ясно: кранты парашютистам.

— Какая ошибка-то? — спросил Емельянов.

— Кресло с ребятами по-любому находится в проекции купола.

Никита быстренько нарисовал прямоугольник, обозначавший парашют-крыло, и небольшой кружок внутри него, соответствовавший креслу.

— Внести из проекции их может только при очень сильном ветре, но тогда и Стёпке в беседке ничего не светит. А если ветра нет, тогда ему до ребят не добраться: трос, на котором он висит, сомнет и потушит купол. Крыло в этом отношении очень неустойчиво, это знает каждый, кто хотя бы раз с ним прыгал.

— А ты прыгал? — спросил Аннит.

— С обычным купольным пару раз прыгал, — ответил Никита. — С крылом ни разу. Это ведь не простой парашют, а специальный. Его главные достоинства — в высокой точности приземления и возможностях управления полётом. А для спасательного парашюта главное совсем не это.

— А что главное? — спросил Серёжка.

— Надежность, конечно. И в этом плане обычный купол даст крылу сто очков вперёд. Там даже если несколько строп порвалось, то всё равно можно нормально приземлится. Если, конечно, не в ряд по краю купола. А вот с крылом такие шутки не проходят.

— Да уж… — пробормотал пионер. Представить себе, что произойдёт с парашютом-крылом при обрыве нескольких строп было несложно. Несложно. Но страшно.

— Присобачить к креслу пилота спасательный парашют-крыло это всё равно что… пассажирскому океанскому кораблю в качестве спасательной шлюпки подвесить гоночный скутер. Можно, конечно, вот только нафига?

Ответом Никите был очередной взрыв смеха. Идею со спасательным скутером пионеры оценили по достоинству.

— А так вообще сказочка как сказочка. Если не воспринимать ее буквально, то даже интересно, — великодушно подвел итог Никита.

И это снисходительное одобрение ужалило Игоря гораздо больнее, чем все предыдущие упреки. Никита словно нарочно старался посильнее унизить Летягина и последней фразой сравнял героя, на которого ровнялись миллионы мальчишек по всей Галактики с каким-то… каким-то…

— То есть, у тебя Олег Летягин кем-то вроде Иванушки-дурачка получается? — словно прочитав мысли Игоря спросил Валерка.

— Мог бы получится. Если все эти глупости про "времени не было", закрылки и парашют-крыло убрать. Просто "по щучьему велению, по Олегову хотенью пусть ляжет перед губернатором планеты подробная карта". Иванушка же не пытался всех убедить, что он великий специалист по моторизации печей. И сказка не предлагает в жизни всерьез рассчитывать на волшебную щуку. А так получается обман какой-то. Словно Олег этот придумал себе подвиг и всех вокруг убеждает, какой он герой.

Серёжка даже вздрогнул внутри от того, как его мысли, оказалось, текли параллельно с мыслями Никиты.

— А то наслушаются в детстве таких сказок, поверят чудесную силу глупости и получается, как на Раде, — добавил Никита. И в комнате вдруг стало тихо-тихо. Наверное, было бы слышно, как звенит комарик, если бы комарик в это время в классе был. Но комара не было, поэтому Серёжка, например, слышал как учащенно бьется в груди собственное сердце.

— Что ты хочешь сказать про Раду? — первым прервал молчание Аннит, единственный человек в классе, не осознавший значения того факта, что у Радослава и Игоря Мурманцевых одна и та же фамилия. Просто потому, что получая направление в штабе, он совсем не придал значения фамилии своего нового командира.

— Хочу сказать, что если бы капитан Мурманцев не глупил, то мог бы стать настоящим героем, — спокойно пояснил Никита.

— Мог бы?! — возмутился Аннит. — Да он и есть герой! Он и его команда совершили подвиг! Как экипаж крейсера «Варяг»!

— "Варяг"?! — в свою очередь напружинился Никита. — Ты вообще хоть что-то про «Варяг» знаешь, кроме названия?

— Про крейсер «Варяг» знает каждый пионер, — включился в разговор Серёжка.

— Хорошо, расскажи, пожалуйста, что известно каждому, — попросил Никита.

— Крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» были блокированы японской эскадрой в нейтральном порту в начале русско-японской войны. Поскольку войну начала Япония, то они смогли напасть неожиданно и заблокировать крейсеру выход из порта. Японцы предложили командиру корабля капитану Рудневу сдаться, обещая всему экипажу жизнь, но он отказался. «Варяг» и «Кореец» пошли на прорыв. Они нанесли врагу серьезный урон. Повредили несколько крейсеров. Потопили один миноносец, но силы были неравны. «Варяг» получил большие повреждения и вернулся в порт, чтобы починить их и попытаться снова прорваться. Но в порту выяснилось, что быстро починить крейсер нереально. И тогда Руднев приказал затопить «Варяг» и «Кореец», чтобы они не достались врагу.