– Да на глаза пока не жаловался…

– Тогда ему следует протереть свои глаза получше. – Я протянул Адитте кусок камня, на котором стояла печатка нынешнего года. – Точить надо инструмент чаще и тщательнее, а то сколы неровные идут.

Дрожащие пальцы моего собеседника ощупали указанное место.

– И верно… Ну, Турин, ну как же ты так… Подвел старика…

– Так что скажете насчет цены?

Хозяин каменоломни согнулся, попятился, уперся в стену и мелкими шажками начал ползти по ней к выходу.

– Уже уходите?

– Так дела же, йерте, дела неотложные…

Оказавшись за порогом, Адитта проворно припустил прочь, и когда я вышел на крыльцо, то смог увидеть только побито согнутую спину, исчезающую за кустами изгороди.

– Он что, испугался?

– А то нет! – хохотнул Натти, выходя на свежий воздух следом за мной.

– Но чего?

– Не чего, а кого. Тебя он испугался. Чудо, что в штаны не наложил со страху, а то пришлось бы проветривать дом. Да и пол мыть.

Я устало потер уголок глаза. Ну вот, хотел обзавестись сторонником и помощником, а получилось ровно наоборот. Наверное, стоило промолчать о тупых резцах? Но такой товар на ярмарке могут и не взять, особенно если у покупателей будут глаза зорче, чем у сына одного известного мне отца.

– Да и я бы испугался, – вдруг добавил Натти.

– Ты? Почему?

– А как не испугаться? Голос ласковый и глаза добрые-добрые, а слова наперекор всему, что видишь, звучат.

М-да, искренняя просьба не удалась. Выходит, и этого я не умею? Жаль. Так что же делать? До вечера успею просмотреть оставшиеся товары на предмет изъяна или другого отличия от прошлогодних образцов. А дальше? Выяснить, лучше или хуже вещь, выставленная на продажу, – только половина дела. Еще надо понять, согласны ли ее купить за назначенную цену. Но об этом надо спрашивать не продавцов, а…

– Далеко отсюда Грент, тот, где будет ярмарка?

– Дня полтора в обозе.

– Как думаешь, одолжат мне коляску, чтобы добраться до города?

– А зачем вам туда?

Толком еще не знаю. Походить. Посмотреть. Послушать. Войти в обстоятельства.

– С ценами нужно что-то решать. И поскорее.

– Да не бойся ты, в самом деле! Ну ошибешься раз-другой, и что? Не обеднеют наши купцы с одной ярмарки!

Верно говоришь, Натти. Очень верно. И любое мое слово прозвучит неоспоримым приказом, даже если исполнять его будут стиснув зубы. Но я не могу оказаться хуже моего предшественника. Никак не могу.

– Мне нельзя ошибиться.

– Как так? Да и ругать никто не будет, все ведь знают, что ты здесь еще не обжился.

Значит, полагаешь, мне можно сесть сиднем и наслаждаться покоем, благо снеди и в самом деле хватит по меньшей мере до середины лета?

– А я все же попробую сделать по-своему.

– Ну как знаешь.

В его голосе должны были бы слышаться нотки равнодушия, а вместо того мне почему-то показалось, что рыжий одобряет мое решение. Интересно, с чего бы вдруг?

– Найдешь у кого коляску одолжить?

– Легко.

– Она будет нужна завтра поутру. Чем раньше, тем лучше.

– Сделаем.

А вот как быть с Ньяной? Единственное оружие и единственный щит, за которым мне положено укрываться. Но при тех расстроенных чувствах, что захватили женщину в плен после поединка с Дерком, неизвестно, кто больше нуждается в заботе, я или она.

– Я по пути загляну к толстобокой, скажу ей, что утром отправляться.

– Не надо.

Натти недоуменно сдвинул брови:

– Что значит не надо?

– Она не поедет со мной.

– Неужто заартачилась?

Судя по нелестному прозвищу и явно недовольному, но неудивленному тону вопроса, защитница и… э-э-э… помощник не очень-то ладили между собой. Наверное, следовало бы узнать причину, но, раз уж я не собирался сводить их сейчас вместе, выяснение отношений могло подождать. До моего возвращения.

– Нет, дело в другом.

Я ведь не обязан ничего ему рассказывать и ни в чем оправдываться. Но молчать… Молчание было моим постоянным спутником всю прошлую жизнь и успело изрядно поднадоесть, а теперь у меня наконец-то появились слушатели.

– Ты ведь уже слышал, что молодой пастух по имени Дерк погиб?

– Как не слышать! В наших краях жизнь сонная, и, если хоть что-то случается, разговоров хватает на седмицу, не меньше.

– Но как именно он погиб, знаешь?

Натти чуть нахмурился:

– Да вроде говорили… В горах оступился, его и переломало всего, потому тело сюда не привезли, а там захоронили.

Хорошее объяснение случившейся странности. Интересно, кто его первым пустил в обиход? Я бы этому человеку выразил благодарность. Огромную.