— Какую?

— Каким предметом легче всего проколоть шину.

— ?!

— Нам людей жалко! Едешь, к примеру, по улице, напарываешься на шило или гвоздь. И тут же прокол. Непорядок. Или стекло… Или еще что-нибудь… А так мы опытным путем вывели, что лучше всего шины прокалывать шилом, причем в одном-двух местах.

— И что вам это дало? — дежурный слушал их с зачарованно-испуганным видом, словно перед ним внезапно появилась летающая тарелка, которая потребовала в считанные сроки увеличить раскрываемость преступлений.

— Экспериментальные данные, подтвержденные практическим путем. Только и всего. Мы ведь не только иномарки прокалывали, но и наши машины…

— Я этого не слышал! — быстро среагировал дежурный.

— Они этого не говорили, — подтвердила я. — Послышалось.

— Уф! — дежурный вытер пот со лба. — Как вы с ними справляетесь?!

— Зря переживаете, — вступил в разговор Сидоров-2. — Эксперимент над отечественными машинами мы проводили на территории другого района. Не дети все-таки, понимаем, что к чему: вам план по раскрываемости делать надо.

Меня интересовал другой момент:

— А что вы с полученными данными будете делать?

— В компании отправим с просьбой усилить контроль по выпуску шин. Пусть в особо опасных местах заклепки делают.

Тут в отделении появился молодой лейтенантик. Сидоровы вздрогнули, инстинктивно нагнув головы.

— Что тут у вас?

— Да вот, детишек на хулиганстве поймали, — кивнул дежурный. Детишки еще сильнее наклонили светлые головы, уткнув носы в шарфы.

— А, сиротки! — ласково сказал лейтенантик и привычно полез в карман. — Эти безвредные. У них жизнь тяжелая. Врагу не пожелаешь. Мать в беспамятстве. Никого не узнает, лежит сутками на кровати и пузыри пускает. Разноцветные. Отец — сволочь, женился на богатой стерве, а та не дает ему видеться с детьми. Денег и тех не дает. Представляешь? Ребятки голодают. Однажды дал им бутерброд с колбасой, так малыши плакали от благодарности. Вмиг сожрали. Я сам чуть тогда не прослезился. Вчера еще одна история была. Мама от горя перестала пускать пузыри. Близнята испугались и бросились к папе в особняк: «Тятя, тятя, наша мама не пускает пузыри!». Думаешь, помог? Ничего подобного, даже на крыльцо не вышел. Зато его новая жена крокодила выпустила. Салтычиха! Он за малышами до ворот гнался…

— Иди ты! — хмыкнул дежурный, искреннее забавляясь сложившейся ситуацией. — Гоночный какой крокодил попался. Шумахер, да и только!

— Я их каждый день в переходе вижу. То песенку про лягушек поют, то гимн России. Матери на лекарства зарабатывают. Ну-ка, ребятки спойте!

Близнецы угрюмо сопели, боясь встретиться со мной взглядом.

— Спойте, малыши! — мой тон не предвещал ничего хорошего. — А я послушаю. Обожаю песенки про лягушек.

— Вы кто им будете, барышня? — спохватился лейтенантик.

— Салтычиха. Вот только крокодила сегодня не взяла, извините. Сидоровы, я жду!

— … И вот мы на болоте поем опять квартетом, — тоненько затянул Сидоров-1.

— Ква-ква-ква-ква, — подхватил Сидоров-2. — Извините, мы слова забыли.

Лейтенантик уже ушел, когда мы с дежурным вернулись к причине задержания.

— Ущерб возместите?

— Куда же деваться?

— Тогда идите отсюда с богом. Вот только бумаги подпишите.

В двенадцатом часу мы, наконец, вышли из отделения. Холодный воздух проник сквозь пальто. Я взглянула на тоненькие курточки детей. Ну. Ольга, дай только до дому добраться!

— В машину!

Спиногрызы юркнули на заднее сиденье.

— Эфа, ты не сердись только! Нам деньги были нужны.

— На мороженое?

— Не-а. На билет. Мы к папе хотим улететь за границу. Ему там без нас очень плохо.

С трудом проглотив ком в горле, я завела машину:

— Кто бы вас выпустил?

— Мы все продумали, — малышей прорвало. — Папа пришлет вызов, а ты посадишь нас в самолет. Вот и все. Мама даже не заметит. Решит, что мы все еще гуляем. Мы всегда домой поздно приходим, и ничего: она либо с женихами по телефону разговаривает, либо телевизор смотрит. Про любовь. Эфа, а зачем детей заводят?

Хороший вопрос. На засыпку. Самое смешное, что я до сих пор не знаю на него ответа.

— По разным причинам. Кто-то случайно, кто-то, чтобы не оказаться одиноким, кто-то от большой любви.

— А нас зачем завели?

— Вас — от большой любви.

— М-да?! — в синхронном «м-да» послышалось сомнение, опровергающее предыдущий тезис, в справедливость которого не верила я сама. — Нас, Эфа, завели от безнадежности и для надежности. Папа хотел уйти, а мама надеялась, что он останется. Вот она и разродилась двойней. Но папа все равно ушел. К тебе.

— Ребята…

— Все нормально. Было бы хуже, если б он ушел к тете Свете из пятого подъезда.

— К какой тете Свете?! — я резко притормозила.

— С которой он потом за границу уехал. Ты не переживай: она толстая и старая, но у нее тогда были деньги. Правда, они очень быстро кончились, когда папа начал зарабатывать. Теперь он один, без тети Светы.

Оппаньки! Чего только не узнаешь. На всякий случай я решила переменить тему, а то вдруг узнаю еще про какую-нибудь пассию бывшего мужа. Мне, конечно, все равно… но как-то неприятно: