— Тебе пора отдохнуть. Вон одни глазюки остались. А запах! — наманикюренный по-французски палец укоризненно ткнул в худое плечо Дины. Завтрак перерастал в диспут.

— Мама! Тут же дети.

— А что дети? Дети должны понимать, что у их матери имеется личная жизнь. За тебя же версту несет запахом голодной сучки.

— Бабушка, а кто такая сучка? — подал голос любознательный Степка.

— Сучка — это собака-женщина, — разъяснила Иринка. — И еще так называют нехороших женщин.

— Мама — хорошая. Бабушка, а почему мама голодная, она же только что поела, — не унимался Степка. — Я сам видел. Мам, а когда у тебя будет личная жизнь, ты чем будешь пахнуть?

— Марш отсюда! Вот видишь, — Лидия Петровна прикрыла дверь. — Даже дети тебя осуждают.

— Мама! Я на работу опаздываю.

— Подождут. От тебя все равно толку что здесь, что на работе — пшик. В общем, так, домой сегодня можешь не приходить.

— Мама, я сегодня не могу.

— Почему не можешь? У вас что, мужиков неболтливых и свободных нет? Ну и контора! Вот когда я на молокозаводе работала…

— Мама!

— Вот потому я и твоя мама, что работала в нормальном, здоровом коллективе, где каждый знал не только свое место, но и место товарища. Мы даже в обеденный перерыв могли…

— Мама!

— Да что с тобой разговаривать, как была ущербной, так и осталась. В общем, так, сейчас семь утра, до вечера кого-нибудь найдешь.

— Мама, у меня…м-м…

— Господи, когда ты научишься связно выражать мысли. Не ребенок, а ходячее косноязычие. Менструация, Диночка, нормальное физиологическое явление для женщины детородного возраста. Который день?

— Четвертый.

— Очень хорошо. Завтра можешь не приходить. Справимся без тебя. Думаю, за день ты сможешь найти нормального мужика. Только, пожалуйста, выбирай почище. Не хватало еще, чтобы ты болезнь в дом принесла. Ну. что расселась? Тебе пора на работу. Деньги на своих поскребышей оставишь в коридоре.

Очередь на маршрутку. Дина — двадцать вторая. Есть шанс попасть во вторую в числе последних, или в числе первых, в третью. Сигарета привычно выжигала запах хороших духов, впитываясь в пряди волос и поры кожи. Противно. Правильно, сучка. И как сучку тебя спускают с поводка. Беги, сучка, беги. Развейся. Но только смотри, не увлекайся… Ни-ни. Трах-трах — можно, в загс-загс — нельзя. Дина иногда думала, что ее первый и пока что единственный муженек сбежал именно от наставлений мамы. Димочка, что вы делаете! Девочке так неудобно. Диночка, подвинься, я покажу… Был еще один, надежный кандидат, забракованный мамой по двум параметрам. Не он, доченька. И… не он. А вот к случайным партнерам мама отпускала Дину с легким сердцем. В сумочке, словно по волшебству, появлялась упаковка презервативов. Не дай бог свяжется с каким-нибудь ЗППП, проблем потом не оберешься.

По поводу демографического сюрприза никто не беспокоился: мама и тут постаралась, сводила девочку куда надо. Двое детей, тридцать лет… Все понятно. Конечно, по закону можно только через шесть годков, но деньги творят настоящие чудеса. Бесплодную смоковницу видели многие, а стерилизованную слабо?

Не было печали… Дина тоскливо всматривалась за линию городского горизонта: маршрутка шла на рекорд. Медленней двигается только черепаха. Кругом — пробки. Народ медленно звереет от холода и ожидания. А ей ничего, вполне может потерпеть. Она вообще очень терпеливая. Дина вспомнила о приказе мамы: завтра можешь домой не приходить. Легко сказать, но трудно сделать. Теперь придется искать мужика, у которого можно переночевать. Проблема? Еще какая!

Конечно, можно закадрить кого-нибудь посимпатичнее прямо на улице. Но ведь за любым банкетом следует его продолжение. А секс Дина не любила. Нет, она испытывала всю гамму полагающихся такому случаю ощущений и даже не без удовольствия для себя. Но… не любила она этот чертов секс. Ведь есть же люди, которые терпеть не могут манную кашу. Хоть с маслом, хоть с малиновым вареньем, хоть со взбитыми сливками. НЕ ЛЮБЯТ! А других, хлебом не корми, дай пожевать сухую манку. У каждого свое счастье и своя правда. Лучше всего Дина спала одна. Глубоко, сладко, до мучительной оргазменной дрожи. Дрожи от ощущения собственной свободы и одиночества. Самые счастливые дни у нее были летом, когда мама вместе с детьми переселялась на дачу, оставляя свободную квартиру дочери. Возвращаясь, она принюхивалась, в поиске следов неизвестного ей любовника. И ведь находила, хотя никаких следов не было. Летние месяцы дина проводила наедине с собой. С работы неслась домой, покупала любимые продукты, наспех готовила ужин и забиралась в постель, засыпая счастливым безмятежным сном. Лето слишком быстро кончалось. А, может, она просто не умела быть счастливой?

Черт, где найти мужика! В очередной раз представим, красивая молодая девочка, ну просто фиалка во плоти, снимает мужика на ночь, приходит в его холостяцкую квартиру, пьет, ест, танцует и смеется. А потом — ни-ни! Дескать, понимаешь, милый, секс терпеть не могу. Понимаешь? Лучше в дурака сыграем. Не-а. Что значит не-а? В дурака, или не понимаешь? Не понимают. Да и в карты, пожалуй, не сегодня. Сегодня нет. За такое впору и василек под глазом получить. Фиалка с васильком. Картина маслом! И ведь получала. Сопротивляйся, не сопротивляйся, но исход предрешен. Некий умник-разумник как-то сказал, что женщину, если она не хочет, силой не возьмешь. Ну-ну… То есть, когда баба мертва, значит, действительно не хотела, а если жива осталась и с переломами — угу, кокетничала. Дина не кокетничала. Расплачивалась за ночлег, но больше всего на свете она в этот момент хотела спать. Мужик считает себя неотразимым, да еще на собственной территории, и какое ему дело, что ей завтра на работу. Он-то будет спать до обеда, так что, извини, до трех-четырех утра, сладкая, покувыркаемся. Вялая ты какая-то, Дина-динама… Вялая? А с чего ей прыткой-то быть?

— Девушка, вы будете садиться? Или место уступите? — ее больно толкнули в спину.

Сядем все! Рядом мужчинка, бороденка намертво застряла на трехдневной отметке: ни туда, ни сюда. Поелозил, потерся спиной о сиденье и застыл, словно разом получил дневную порцию кайфа. И лицо — блаженное, будто вылепленное из старой глины — серое, с мягким голубоватым отливом. Такое же было у приятеля Копытина, загулявшего аж на три рабочих дня. Им заказ крупный сдавать, а ответственного за мероприятие как назло нет, равно как и явок, паролей, адресов. Кому, куда, за сколько. Слава Богу, клиент сам объявился, его ублажили, как умели, наплели что-то. Сдали проект. А спустя еще сутки гуляка является. Грязный, заросший, но бла-аженный! И глаза, словно две синих бусины, промытые спиртовой росой.