Кеша встретил меня, как и полагается радушному хозяину: в бархатном халате и с бокалом вина — в цвет. В элегантной гостиной в золоченой клетке качался огромный нежно лазоревый попугай. Увидев его, я засмеялась:

— Кеша! Да он голубой!

Попугай впал в неистовство: «Кеша не голубой, Кеша — синий, синий, синий!».

— Видишь, довели птичку клиенты, — пожаловался стилист. — Каждый норовит обидеть. Приходят и начинают: «Голубой, голубой, не хотим играть с тобой», а он обижается. Дурное слово — дело нехитрое. Птичку, как и гения, любой может подвергнуть осуждению и инсинуациям.

— Ты — выше инсинуаций. Ты — гений, — я чмокнула его в щеку.

Он галантно поцеловал мне руку:

— Не перестаешь меня удивлять, дорогая! Если бы я мог, то бы, не раздумывая, женился. На тебе. С тобой не соскучишься!

— Кеша, если бы только знал, сколько мужчин мне это говорили!

— За «мужчину» спасибо, — он кокетливо потупился. — Хочешь вина? И зачем я спрашиваю? Конечно, хочешь.

Он вручил мне бокал и усадил в кресло перед огромным зеркалом.

— Чуть-чуть усталости, немного слез и напряжения. Но, несмотря на это, ты прекрасно выглядишь, если бы я мог… Впрочем, я это уже говорил. Не понимаю, зачем тебе становиться мужчиной.

Пришлось спешно придумать историю в духе белокурой Годзиллы. Я — его люблю, он — пока не может определиться в своих чувствах. Чтобы повлиять на решение любимого и заставить сделать мне предложение, нужно совершить что-нибудь романтическое. Например, проникнуть в закрытый клуб, как это сделали героини фильмов «Девять с половиной недель» и «Виктор-Виктория». Помнишь, Кеша? Так вот, когда он поймет, на что я способна ради любви, он… Тут воображение вспыхнуло и погасло. Что делает человек, когда его преследуют? Будь я на месте воображаемого мужика, выпорола бы непокорную бабу, чтобы впредь не путалась под ногами. Но, поди-ка, скажи такое неисправимому романтику Кеше. Он едва не плакал, переживая перипетии моей мифической любви, и осушал бокал за бокалом. Как выяснилось чуть позже, в вине он черпал вдохновение! Затем решительно щелкнул ножницами:

— Будем делать из тебя мужчину!

Я испугалась:

— Наголо побреешь?

— Нет, — отмахнулся Кеша. — Чуть кончики укорочу. Ты будешь мужчиной с косичкой. Теперь так модно. Окружающие решат, что у тебя нетрадиционная ориентация (я поперхнулась). Серьга в ухе — и никаких сомнений. Начинающий гей, внушающий оптимизм своей непорочностью. Твой новый образ! Мужчины выстроятся в очередь. Сейчас начнем. — Он откупорил вторую бутылку и приложился прямо к горлышку. — Я весь горю и очень волнуюсь! Наклею рыжие усики, наложу грим, подберу костюм, потом займемся походкой, и тебя родная мама не узнает. А теперь, девочка, расслабься и постарайся получить удовольствие.

— А говорить-то можно?

— Иногда, — отмахнулся гениальный стилист, — Но лучше задай тему для разговора, мне самому поговорить хочется.

— Тему? А, вот! Кеша, как вы обычно узнаете друг друга? — от удивления ножницы едва не отхватили мне пол-уха.

— И ты туда же, — укорил разом погрустневший стилист. — Что ж вам так неймется?

— Кеша, не в обиду сказано. Ты знаешь, как к тебе отношусь. Была б моя воля, я, не раздумывая, за тебя замуж пошла. Ты хороший. — Ножницы защелкали с преувеличенным энтузиазмом. — Не отхвати мне мою любимую прядь.

— Не беспокойся! — улыбнулся стилист. — Прядь останется на месте. И все-таки, почему тебя интересует этот вопрос?

— Из-за работы. Девчонки говорят, что несколько наших сотрудников — геи, а я не могу определить, кто из них ваш, а кто наш.

— Определяй по глазам. Как говорится, только три типа людей можно отличить по глазам — шпионов, наркоманов и гомосексуалов.

— Спорное утверждение! Получается, если он на меня пристально посмотрел, то либо шпион, либо наркоман, либо…

— Либо голубой, — спокойно подтвердил мой собеседник. — Раз начала, не стесняйся выражений. Если есть явление, то слово, его обозначающее, обязательно найдется. Тем не менее, геи действительно дольше смотрят друг другу в глаза и жмут руку с большим значением, чем натуралы. Это факт. Я всегда смотрю парню в глаза пристально, не моргая, словно хочу прожечь в нем дыру. Если он опустит глаза, значит, боится того, что может произойти. Если отведет глаза в сторону, то, скорее всего, я ему неинтересен, хотя возможно, это всего лишь показное равнодушие. Однако если он отвечает таким же понимающим взглядом, значит, я попал в точку! Он — из наших.

— Хм… Знакомая игра в гляделки. В угол, на нос, на предмет. У нас точно также. Если мужчина смотрит пристально, значит. Я его заинтересовала…

— Не дергайся. У вас — в смысле натуралов? Сказал, не дергайся! Не то что-нибудь нужно отрежу. Шучу, шучу… Итак, на чем мы остановились? Следующий шаг — рукопожатие. Руку нужно задержать в ладони чуть дольше, чем обычно, либо сначала сильно пожать, потом слегка отпустить, а затем снова сжать посильнее, глядя при этом прямо в глаза.

— И что будет?

Кеша задумался.

— Шут его знает! Может, и ничего. Но иногда рукопожатие почему-то срабатывает.

— Одежда имеет значение?

— Значение имеет ее отсутствие, — в очередной раз скаламбурил порядком пьяный Иннокентий. — Раньше было проще: видишь ухоженного, вкусно пахнущего мужчинку, ага! — перед тобой гей. Теперь и натуралы начали следить за собой: шмотки — модные, парфюм — дорогой, украшения — от кутюр. Поди, отличи зерна от плевел.

— Метафоры у тебя, однако, — обиделась я за своих.