— Хорошо, — говорит наконец одна из медсестер. — Давайте я покажу вам комнату.

Вместо многоместной палаты с металлическими койками я оказываюсь в отдельной комнате с ванной и большим окном, что выходит на каштановую аллею. Пахнет лавандой. Здесь есть телевизор. И туалетный столик.

Несколько минут Джулия, Дэвид и Алекс раскладывают одежду, болтают и смеются. Потом их уводит медсестра. А я остаюсь сидеть у кровати. Они забыли про Флору. Она карабкается ко мне на колени.

Я хочу остаться с тобой, — показывает она, обратив ко мне живую мордашку.

Ее вздернутый носик напоминает кнопку, придавленную к бледной палетке кожи. Флора шевелит губами, словно силясь что-то сказать. Похоже, она не понимает, что я перестала говорить. Я молчу, но ее мир всегда был молчалив.

Я тоже этого хочу, — показываю я в ответ. Руки словно свинцовые болванки.

Тут возвращается Джулия, потерявшая Флору, и уводит прочь.

На следующий день Дэвид в кафе не пришел. Ничего удивительного, ведь он готовится к экзаменам, уговаривала я себя и представляла, как он сидит в библиотеке, обложившись горой учебников. Мысль о том, что он разозлился из-за моего бестактного замечания, я упорно гнала прочь.

Кафе опустело, а я все торчала там, полируя до блеска столы и надеясь, что дверь вот-вот откроется и на пороге возникнет Дэвид, соскучившийся по чаю с пирожными.

Но он так и не появился. Ни в тот день, ни в последующие. Спустя неделю я решила отыскать его сама. Несколько раз звонила в колледж, оставила гору сообщений — все напрасно. Я наведалась к пансиону, где он жил, расспросила его друзей. Отвечали они туманно, некоторые так и вовсе норовили уклониться от разговора. Выходило, что Дэвид обижен куда сильнее, чем я думала.

Вдоволь наслонявшись вокруг университетских корпусов, проникнув туда, куда вход мне был вообще-то заказан, — до чего же там оказалось интересно! — я наконец нашла Дэвида в медицинской лаборатории. На цыпочках я прошла внутрь, чувствуя себя неловко и одновременно совершенно как дома.

Дэвид общался с трупом. Несколько минут я слушала его беседу с мертвым телом, затем подобралась поближе и увидела, что труп разрезан на четыре чести. Четвертован.

— Дэвид, — осторожно произнесла я. Оставаться и дальше незамеченной было опасно. — Я все-таки нашла тебя.

На мне были легкая юбка с крупными цветами и вязаная кофточка. Я знала, что выгляжу прекрасно. Собираясь на территорию университета, я вооружилась несколькими книгами — вместо студенческого удостоверения.

— Как ты сюда попала? — хмуро глянул на меня Дэвид и вернулся к работе.

Отдавая себе отчет, что я слежу за каждым его движением, он аккуратно снял кожу, отделил от костей мышечные ткани, обнажил бурое сердце. Крови не было.

— Через дверь, — с улыбкой ответила я. — Хотела тебя увидеть. Я соскучилась. — Все-таки мне пришлось отвести взгляд от мертвого тела, но спрятаться от вони формальдегида, смешанной с… чем-то гнусным, я никак не могла. — Ты уже неделю не появляешься в кафе.

— Я был занят.

Дэвид на шаг отступил от трупа, на лбу у него блестели капельки пота. Он смотрел на меня, препарируя мое живое тело, как только что труп. К горлу подступила тошнота.

— Потрясающе, не правда ли? — Он поманил меня, и я приняла вызов. Я выросла на ферме, но если бы мне удалось поступить на медицинский факультет, то мои руки тоже по локоть были бы в крови.

— Потрясающе, — подтвердила я, стараясь не дышать и глядя на тело молодой еще женщины. Кожа дряблыми лентами лежала на грудине. — Что ты изучаешь?

— Сердце и сосудистую систему, — ответил Дэвид. — Вот, смотри, это коронарная артерия. — Белесая трубка была разрезана на две части. — Абсолютно здорова, — он погрузил внутрь тела какой-то металлический инструмент. — У нее не было никаких сердечных болезней.

— От чего она умерла?

Полоски мускулов, обозначавшие на черепе черты лица, поражали изяществом. Должно быть, она была очень красива.

Дэвид пожал плечами:

— Как знать… Может, ей разбили сердце? — Он лукаво улыбнулся мне, бросил грязные инструменты в металлический поднос и снял халат.

Не сказав больше ни слова, Дэвид жестом велел следовать за ним. Мы поднялись по облицованной плиткой лестнице.

— А как же?.. — Я показала в сторону трупа.

— Уберут, — ответил он.

Как легко отмахнулся он от смерти, подумала я, просто развернулся и ушел. Мы вынырнули на залитую солнечным светом улицу и, прищурившись, уставились друг на друга.

— Ну вот что, — произнес Дэвид и быстрым движением притиснул меня к стене; его бедра прижались к моим, руками он уперся в стену, не давая вырваться. От него пахло тленом. — Чем бы ты хотела заняться?