Шрифт:
К вечеру 1-я лондонская бригада была разбита. Вражеские танки остановились всего в шести милях от Кентербери.
Лиардет предложил Торну поручить оборону северного фланга 1-й бронетанковой дивизии. Сам он, Лиардет, будет руководить отступлением южного крыла, согласуя его с движением 45-й дивизии, находившейся у Ромни-Маршиз. Торн согласился — и тем использовал свой единственный подвижный резерв для “затыкания дыр” на фронте, лишив себя последней возможности для контратаки.
Свидетели тех событий рисуют в своих воспоминаниях апокалиптическую картину: на заднем плане полыхают корабли, на переднем — непрерывные вспышки орудийных залпов и сигнальных ракет. Солдаты и беженцы, смешавшиеся в беспорядочную безумную толпу. Одни защищают свои дома, другие — насмерть сражаются за свою свободу.
Уже все понимают, что это — начало конца. Солдатам XII корпуса ясно, что, если они не смогут этой же ночью пробиться к Кентербери, они окажутся в ловушке в Айл-оф-Тенет. Английские рядовые разошлись во мнениях: сражаться до конца, либо бежать ?
Фон Фитингоф не давал расслабиться ни своим, ни вражеским солдатам. Отбросив сомнения и страх, он решился пойти на риск и окончательно разгромить отступающего противника.
Утром 17 июля на плацдарм прибыли Буш и Кессельринг, предвкушающие большую победу. С собой они привезли Лютьенса, который сказал фон Фитингофу, что, по его мнению, британский флот уже выпустил свою “стрелу” — и промахнулся. Это заявление подтвердилось в течение последующих восемнадцати [245] часов: английские линкоры покинули Проливы. Транспортные суда все чаще заходили в гавань Фолкстоуна. Скоро должна была открыться для приема кораблей и Дуврская гавань. Если же армии удастся расширить плацдарм, то и другие маленькие порты станут доступны немцам.
Кессельринг сообщил, что, если погода не ухудшится (а прогнозы, напротив, предсказывали ее улучшение), грузооборот по воздуху составит до 2000 тонн в день. Вместе с Лютьенсом он пообещал Бушу скорое прибытие подкреплений.
Готовился к переброске VII корпус генерала пехоты фон Шоберта. В первом эшелоне следовала 7-я танковая дивизия Роммеля. Командующие обсудили, не следует ли отвести с фронта 7-ю воздушно-десантную дивизию, заменив ее 35-й пехотной дивизией генерал-лейтенанта Рейнхарда. Все же окончательное решение этого вопроса было отложено до более спокойного момента.
Буш, при поддержке Гитлера и фон Рунштедта, потребовал от Фитингофа приложить все усилия к тому, чтобы в кратчайшие сроки захватить побережье Кента. Корпусу была также поставлена задача продвинуться в сторону Лондона — насколько это позволит сопротивление противника.
Как уже указывалось, 9-я танковая дивизия была остановлена лишь в окрестностях Кентербери. Преградой ее продвижению могла стать только 3-я бронетанковая бригада. События, происходившие двумя месяцами раньше во Франции, повторились на английской земле: пехотные подразделения без противотанковых орудий не могли противостоять танкам и терпели поражение — иногда буквально в течение нескольких минут.
Гарнизон Айл-оф-Тенет отступил, как только пал Кентербери. Попытка отстоять аэродром Мэнстона также оказалась безрезультатной. На другом конце плацдарма 17-я пехотная дивизия захватила аэродром Лимпна и вместе с 7-й воздушно-десантной дивизией двинулись на Рай и Эшфорд. То и дело английские танки “матильда” служили причиной остановок в пути, но танки Pz.III и, особенно, 88-мм орудия помогали продолжить движение. В целом, немцы наступали с той скоростью, какую запланировали. Они безо всякого труда разбили арьергарды, прикрывавшие отступление 45-й и 1-й лондонской дивизий.
Когда Буш получил сообщения о решительном наступлении своих войск, об отступлении английских линкоров и улучшении [246] поставок продовольствия, его самоуверенность достигла максимума. “Теперь, — заявил он, — мы можем и должны пойти на еще больший риск. Забудьте о необходимости создавать запасы продовольствия. Нам надо ввести в сражение максимальное количество подразделений”. 17 числа, на четвертые сутки операции, он перенес свой штаб в Дуврский замок. Там Буш получил известие о том, что, начиная со следующего дня, первая эскадрилья Bf.109 будет базироваться на аэродроме Хоукинга. Горючее для самолетов уже было доставлено из Дувра.
Итак, катастрофа, которой опасался Айронсайд, свершилась. Когда немцы подошли к Эшфорду и Февершему, региональный комиссар Геддс сообщил Торну, что местные власти не выдерживают напряжения: никакие законы в Кенте отныне не соблюдаются, подвоза продовольствия нет, имеющиеся скудные запасы никто не распределяет, и до прихода немцев каждый может полагаться в этом только на самого себя.
Бомбардировщики “дорнье” и “хейнкель” уже свободно долетали до Ротхема; Айронсайду и Торну пришлось признать, что этот бастион “Линии Генерального штаба”, укомплектованный новозеландцами и канадцами, держится только на противотанковых орудиях и боевом духе его защитников и может скоро пасть. Генералы видели толпы удрученных беженцев, загромождающих дороги, полиция была бессильна остановить это столпотворение. Хаос, царящий на транспортных магистралях, препятствовал быстрому маневру силами в зоне вторжения.
Несмотря на очевидную опасность, грозящую Восточной Англии, Черчилль и высшее командование приняли, наконец, решение игнорировать ее и сосредоточить все силы против уже имеющегося неприятельского плацдарма. Независимо от того, произойдет новая высадка противника или нет, резервы будут брошены на удержание “Линии Генерального штаба”.
Для немцев захват Кента был сбывшейся мечтой, которую омрачали только разбросанные мелкими группами по всему краю [248] остатки английских войск да партизаны, которые часто носили на рукавах повязки с непонятной надписью “добровольный дружинник”. Неповиновение и молчаливый протест населения были приняты наступающими как должное. Умудренные опытом боев в Европе, некоторые немецкие командиры противились уничтожению партизан и грабежу деревень. Они знали, что акты насилия и мародерства вызовут всеобщую ненависть, которая никогда не забудется и отольется немцам при всяком исходе войны. Но молодые офицеры почти всегда прибегали к строгим и даже жестоким мерам, когда гражданское население в чем-то нарушало их планы. События тех дней прекрасно иллюстрирует история с мэром Дувра Джимми Кернсом.