— Ее. Мертвой, — выделяя каждое слово, произнесла андерета, — Она не выживет в нашем мире, Дэрлиан. Так что, боюсь, ваши усилия будут напрасными, мой господин. Я понимаю, что вы всегда хорошо относились ко всем иноземцам, и даже негласно поддержали эльфийский бунт, за что все узнающие будут вам благодарны до скончания веков. Однако сегодня вы лишь потратите время зря. Конечно, если вам хочется присутствовать на суде, дабы удовлетворить свое любопытство, это ваше право. Но думаю, что проведение сего мероприятия не стоит перекладывать на ваши плечи. Будет ли вам угодно, чтобы я лично занялась делом этой человеческой женщины?

Сотворитель молча кивнул, едва удерживая себя оттого, чтобы как следует не оттаскать Всевидящую за длинные локоны. Каждая фраза, словно болотная кочка, скрывала под собой галлоны гнилой воды. Посему вместо сказанных слов, давно натренированный на таких вот "светских" беседах, леквер слышал несказанные. И их значение не понравилось ему еще больше.

— Хорошо, Азули. Назначаю тебя представителем Сотворителя в столице на срок, в течение которого совет примет окончательное решение о деле Лиды. Все документы ты найдешь в своем кабинете. И, пожалуйста, не задерживайся в Доме, лучше появиться в Ревет-Завер заранее.

— А знак личного доступа? — в последний момент окликая уже поднимающегося Сотворителя, вспомнила Всевидящая.

— Получишь перед выездом, — не оборачиваясь ответил Дэрлиан. Двое гвардейцев шустро захлопнули за ним двустворчатую дверь, вновь приняв стойку "смирно" и вскидывая на плечо длинные мечи в ножнах. Азули улыбнулась, и, перейдя двор, скрылась в небольшом здании, словно прилепленном неумелой рукой ребенка к величественному сооружению Дома. Хотя эту пристройку многие (естественно шепотом и с большой опаской), называли андеретовой будкой, однако, охранялась она не менее серьезно, чем основной корпус. Прежде чем попасть к себе в покои, Всевидящая проходила каждый раз несколько достаточно неприятных процедур. Уже в конце просторного коридора со множеством статуй ее ждали двое охранников из числа офицеров Совета. Азули бесило, что ее должны беречь эти бестолковые лекверы, вечно сующие свои носы в чужие дела. Совет уже несколько столетий боролся за власть с узнающими, но чаша весов пока не склонялась ни в одну, ни в другую сторону. Конечно, формально страной правили именно советники, число которых к данному моменту уже зашкалило за семь тысяч. Совет включал в себя собственно главный орган управления при Сотворителе, куда входили лишь доверенные и проверенные лица, судейство в составе двадцати пяти лекверов из числа получивших высшее юридическое образование, личная гвардия Дэрлиана в сто пятьдесят лекверов и обширная армия. Последняя же подчинялась не Сотворителю, и даже не генералу Сверту, что было бы логично, а главе совещательного органа, называемого Большим Собором. И, как это не парадоксально, Собор и правда был всего лишь совещательным органом, то есть только давал Дэрлиану советы, распоряжаясь страной по собственному усмотрению. Ну, во всяком случае, пытаясь распоряжаться, потому что ему в этом мешали именно узнающие. Вообще, нормальному человеку даже в голову бы не пришло так организовать управление страной, а тем более, целым миром. Казалось, ни один элемент этого громадного чиновничьего аппарата не был связан с другими. Сотворитель являлся даже не главной фигурой, а неким подобием бога для лекверов и не имел никакой настоящей власти. Собор вроде бы издавал законы, следил за порядком, и даже решал кое-какие насущные дела. Но и он не мог действовать без разрешения генерала армии. А уж Азули так вовсе ни от кого не зависела, подчинялась только Дэрлиану, и являлась лишь предсказательницей. Однако к ее видениям не просто прислушивались — они были для лекверов единственной правдой. Азули уважали и ценили, одну из всех узнающих. Но еще больше боялись…

— Пароль? — рявкнул один из офицеров, но загораживать массивную дверь не стал. Всевидящая мрачно покосилась на второго охранника, медленно поднося руку к глазам. На запястье заиграл всеми цветами радуги широкий хрустальный браслет, на котором, не торопясь, расплывалась очередная запись пароля, менявшегося каждые полчаса. Естественно, что запомнить все его многочисленные варианты было просто невозможно, поэтому надписи на браслетах Азули и стоящих на дежурстве лекверов обновлялись автоматически.

— Элер весте, — почти выплюнула девушка, уже начиная проскальзывать перед носами охраны. Советники только кивнули, более не проявляя к узнающей никакого интереса. Эти двое, как и многие другие гвардейцы Дома и его "конуры" придерживались простого, но эффективного правила: сделал дело — отстань от начальства. По крайней мере, это служило хорошей гарантией того, что оно тогда не полезет к тебе. К тому же за особое рвение на службе отчего-то не всегда жаловали, а уж от такой стервы, коей была Всевидящая, ждать награды было тем более глупо.

Тем временем Азули уже мчалась вверх по винтовой лестнице на самый верхний этаж, практически на каждой ступеньке поминая ее строителей недобрыми словами. Хотя даже не они были виноваты в том, что девушке приходилось ежедневно, а то и несколько раз в день спускаться и подниматься по этому адскому сооружению, а Сотворитель. Ведь можно было установить в здании хотя бы две передвижные кабинки на цепях, однако Дэрлиан практически сразу запорол всю идею на корню, даже не дав ей проклюнуться в умах советников. Видите ли, нет у страны таких средств, чтобы тратить уже имеющиеся на пустые излишества правящей верхушки. Собственно, это была лишь официальная версия. Неофициальная же звучала намного короче, зато убедительнее: "Побегаешь лишний раз!". Помнится, когда Сотворитель тихо подозвал Азули, дабы произнести сию фразу, лицо правителя было исполнено таким злорадством, что Всевидящую аж перекосило. Кто-кто, а этот несносный, вечно витающий где-то в облаках леквер мог испортить жизнь с помощью одних только неприятных мелочей, не делая при этом ни одной большой гадости. И в этом-то Дэрлиан разительно отличался от самой узнающей, привыкший уже в течение пяти тысяч лет заправлять в этом мире такими делами, какие не под силу было провернуть более никому.

Азули хмыкнула. Вообще, отношения между главой узнающих и верховным леквером больше всего походили на шахматную партию, где каждая сторона пыталась даже не сделать свой правильный ход, а просчитать как можно больше ходов противника. И с каждым новым веком игра становилась все сложнее и интереснее. Всевидящей порой казалось, что исход ее уже предрешен и давно известен ей, читающей чужие судьбы в своих собственных снах. И вот именно в такие моменты Сотворитель преподносил ей очередной сюрприз. Причем такой, что заставлял Азули долгими ночами не спать, подчас даже с каким-то отчаяньем раздумывая над сложившейся ситуаций. Так произошло и на этот раз. Правда, вначале все больше походило на обычную шутку или скорее местную байку о втором пришествии с карантинного мира. Девушка до сих пор не могла простить себе того, что первые несколько дней лишь отмахивалась от подобных россказней. Но после одной ночи, точнее, после одного своего сна, Азули перестала так безответственно относиться к появлению в этом мире еще одного человека. Хотя, даже тогда это не толкнуло ее на решительные действия. И только после того, как в них всплыло знакомое имя Гервена Элистара, Всевидящая по-настоящему стала беспокоиться. Но было уже поздно. Так что впервые в жизни Азули пришлось не обходить все козни Совета, а пытаться отнять у него свою законную добычу. И вот, по прошествии полутора месяцев, узнающая ни разу не пожалела о решении принять Лиду в свои ряды. Эта девка была хитра, обладала недюжинным умом и буквально притягивала полезные знакомства и знакомых. Основной же проблемой стала даже не ее поимка, а Дэрлиан, неожиданно взявший контроль над этим делом в свои загребущие ручонки. С первых же дней стало ясно, что леквер не только не осуждает человеческую девушку, он искренне сочувствует ей.

Всевидящая наконец достигла верхнего этажа, и, почти не тратя времени на отдых, прошествовала к еще одному посту, теперь уже электронному. Громадная машина у двери, больше напоминавшая холодильник-переросток, при приближении Азули замигала всеми своими огоньками, встроенными в переднюю панель, а ледяной голос потребовал:

— Предъявите ваш личный допуск! — узнающая давно отработанным жестом вытащила из потайного кармана платья маленькую карточку, вставляя ее в небольшую прорезь в боковой панели автомата — охранника. Дверь сейчас же распахнулась, впуская девушку в ее покои. В отличие от кабинета Сотворителя, спальня Всевидящей больше всего походила на научную лабораторию. Только маленький диванчик в углу, который обыкновенно ставили в качество постели в дешевых гостиницах, выдавал в этом хаосе из стекла и железа вполне жилое помещение. Однако Азули это устраивало, потому что она могла работать, практически не отрывая пятой точки от мягкого пледа из натуральной шерсти, да и никуда выходить лишний раз не приходилось.