— А ты уверена, что его жизнь зависит от меня? — саркастически поинтересовалась девушка, — Нет дорогая. Не в нашей с тобой компетенции прекращать чье-либо существование.

— Как же так? — я почти кричала, судорожно сжимая кулаки, — Ты обрекла Араиль на гибель, ты добилась того, что Тертен покончил с собой, ты убиваешь Хэнеана и говоришь, что мы не в праве распоряжаться чужими жизнями?

— Ты противоречишь своим же действиям! — вывел Ирсиан.

— Нет, милая. Араиль разрушил себя сам, когда повел войну с релтами, когда начал делить территорию с Верхилем. Я лишь только сдвинула маятник, а уж он сам начал раскачиваться. А Тертен? Кто-кто, а к его-то гибели я совсем непричастна. Скорее ты.

— Я?!

— Мелитриса?! — в один голос проорали мы с магом.

— Да. Клен мне все рассказала. Не бойся, с ней все в порядке, и она совсем на тебя не в обиде. Она просто сожалеет о том, что раньше не смогла уйти, уступив тебе место. Ведь Тертен любил именно тебя, а она до конца любила Ирсиана. Так что своим отказом ты погубила не только жизнь начальника охраны, но и свою. Как красиво все сложилось бы, а? А ты предпочла этого Иуду.

— Не твое дело! Ты не можешь судить не обо мне, не о веистале. И уж тем более о Тертене. В отличие от тебя, я не стала бы портить жизнь человеку, врать и пользоваться им.

— И ты решила красиво удалиться? Ха!

— Да… потому что настоящая дружба не в потакательстве, а в холодном здравом уме, который всегда может уберечь тебя от глупостей, — влез Ирсиан. Я была с ним согласна. И совсем не понимала, зачем Виршера завела весь этот разговор. Она просто не имела права влезать в наши отношения, осуждая моих друзей и меня, — И ты никогда не поймешь, как тяжело поступаться своими принципами, гордостью и счастьем для других. Ты говоришь, что хочешь отомстить всем ради твоего деда? Вранье.

— Нет! Это не вранье, — девушка уставилась в глаза магу. Но на приятеля такие штучки, похоже, давно не производили впечатление. Он только скривился, как от лимона, — Мне лично ничего не нужно, я лишь хочу…

— Что ты хочешь, мы уже слышали, — оборвал очередную прочувственную речь профессорской внучки Ирсиан, — Но даже если ты повторишь это еще десяток раз, я ни за что не поверю. Потому что ты борешься не за своего деда, не по его просьбе или из-за его прихоти. Он никогда бы не опустился до такого. Ты сама говоришь, что он патриот, что он настоящий человек. Да, очень жаль, что честь и совесть не передаются по наследству!

Звонкая пощечина оглушила меня, заставив вжать голову в плечи. А вот это Виршера зря. Ирсиан не потерпит подобных оскорблений. Чародей воззрился на девушку, прожигая ее глазами, но та только ухмыльнулась и отошла:

— Я запрещаю говорить о моей семье. У тебя-то ведь ее нет. Ты не знаешь, что значит наследственность, долг перед родителями и предками, семейные ценности. Без рода и племени, выросший в детдоме, — я откровенно вылупилась на мага, который с каждой секундой все больше краснел и начинал разъяренно шипеть. А вот это уже интересно. Теперь становилось понятным, почему он так привязался к Тертену. Парню мало перепало теплоты, его не баловали в детстве. И он не мог никому полностью доверять, не мог рассчитывать на помощь родных и их защиту. Поэтому Клен и начальник охраны стали ему не просто товарищами, сослуживцами, друзьями. Они сделались для чародея настоящей семьей. И может, Ирсиан и не мог судить о семейных реликвиях, зато он был истинным другом и сильной личностью. В отличие от некоторых девушек со светлыми глазами и подлой душонкой.

Краем глаза я заметила какое-то движение в районе кресла Линерды и невольно приросла туда взглядом. Девочка чуть повернулась, кофточка на ее спине задралась, и я едва удержалась, что бы не ахнуть. Прямо над крестцом мелочи четко обозначилось родимое пятно в виде сердца. Первая мысль, пришедшая мне на ум, сразу была сметена потоком сомнения. Этого просто не могло быть. В это не верилось. Но я почти сразу изменила свое мнение, когда на запястьях Линерды чуть ли не сами собой разорвались веревки. Девочка усмехнулась, обнажая два ряда колючих и длинных зубов, похожих на щучьи. Она покосилась на меня, задорно подмигивая, но не вызвала во мне этим действием решительно никаких положительных эмоций. Встав с места, Линерда осторожно, почти бесшумно подошла к Виршере, стоявшей спиной к нам всем. Внучка профессора оглянулась, вскрикнув. Детская ладошка с длинными когтями встретилась с моим ножом и выиграла схватку. Девушка придушенно пискнула, упав на пол и стараясь отползти от малявки подальше. Хотя, от нее ли?

— О, боги, что это? — только и смог заорать Ирсиан. Я потрясенно следила за тем, как Линерда нарочито плавными и медленными движениями приближается к Виршере. Взмах руки, и профессорская внучка так и осталась недвижной на полу, зажимая окровавленный бок. Первую секунду мне показалось, что чудовище в лице Лин вырвало из ее тела кусок плоти. Но никаких следов крови на девочке я не обнаружила. Это была магия. Причем, судя по вытянувшемуся лицу чародея — высшая и темная.

— Линерда, что с тобой, девочка? — пугливо протянула я. Лин обернулась ко мне, почти ласково произнося:

— Никто ни в праве так со мной поступать. Ты предала меня, Мелитриса. И он тоже, — она кивнула в сторону веисталя, — И должны умереть.

— Что ты говоришь, кто тебя предал? Линерда, очнись! — заорал Ирсиан, потому что я уже не могла говорить. Все фильмы ужасов оживали на глазах, и сейчас мне невольно выпадала в них роль жертвы. А вот кто будет играть моего спасителя, пока оставалось не ясным.

— Ирс… — одними губами прошелестела я, — Это Дардевол.

Линерда подошла к приятелю, одним движением сильных рук раздирая на нем веревки. Парень не растерявшись, пнул хрупкое тело. Дардевол покатился по полу, почти мгновенно вставая на колени, а затем на ноги: