Эта речь была выдержана во вполне традиционном для римских политиков духе. Примерно в таком же духе будет говорить через сорок лет триумвир Марк Антоний, тоже объявляя эллинам Азии о наложенных на них денежных взысканиях. Всякий раз, когда вставал вопрос о деньгах, эллины оказывались в чем-нибудь виноваты, и только милостью римлян объяснялось то, что они не были «наказаны по заслугам». При этом аппетиты все росли, и со временем сумма, взысканная Суллой, действительно стала казаться скромной. [1042]

Для сбора этой суммы вся Азия была разделена на 44 податных округа. Это не значит, что Сулла покусился на «святое» – отменил введенную в Азии Гаем Гракхом для сбора налогов откупную систему. [1043] Вряд ли Сулла был так неосторожен, чтобы отдалить от себя публиканов путем рассчитанной атаки на их финансовые интересы. С другой стороны, сбор денег при помощи римских публиканов в 84 году был просто невозможен – на Востоке купеческие компании понесли тяжелые потери во время резни 88 года, а в Риме их капиталы контролировали враги Суллы. Таким образом, из сбора контрибуции их исключила необходимость, а не политика. [1044]

Сбор контрибуции был для городов очень обременительным. «Города, не имея средств и занимая под огромные проценты, стали закладывать ростовщикам кто театры, кто гимнасии, кто свои укрепления и гавани и всякое другое общественное достояние. Так были собраны и доставлены Сулле деньги, и несчастьями была исполнена Азия до предела: на ее берега совершенно открыто нападали многочисленные разбойничьи шайки, что напоминало скорее военные походы, чем разбойничьи налеты» (Аппиан. Митридатика. 63. 261–262). Конечно, высказываемое дальше Аппианом предположение, что Сулла, желая еще сильнее наказать греков, сознательно не вел борьбу с разбойниками, несостоятельно, да Аппиан и сам это понимал и потому дальше указал и более реальную причину – он торопился в Рим для борьбы со своими противниками. Что же до откупной системы, то после временной приостановки из-за войны она уже в 70-х годах вновь действовала вполне исправно. [1045]

Кроме наложенной на Азию денежной подати, города, которые особенно провинились перед римлянами, получили на постой солдат, причем на очень тяжелых условиях. «Было указано, что домохозяин обязан ежедневно выдавать своему постояльцу по четыре тетрадрахмы и кормить обедом его самого и его друзей, сколько бы тому ни вздумалось привести, а центурион получал пятьдесят драхм в день и одежду – отдельно для дома и для улицы» (Плутарх. Сулла. 25. 4–5). Смысл этой меры в наказании не просто «предателей»-греков, а именно частных лиц, поскольку контрибуции оплачивали из общественных средств – недаром Аппиан пишет, что городам приходилось закладывать театры и гимнасии. Если бы богачи раскошелились, то на такие меры идти не пришлось бы. И чтобы состоятельная верхушка, отвечавшая за позицию своих общин в ходе войны, не радовалась легкой жизни, Сулла «пожаловал» ее постоем солдат.

Судьба каждого конкретного города была тесно связана с его позицией в период военных действий, и те из них, которые активно поддержали Митридата, не могли рассчитывать на снисхождение, даже если они приняли участие в антимитридатовском движении в конце войны. [1046] Список городов, наказанных за союз с Митридатом, не столь уж велик – во всяком случае, не больше списка награжденных городов; кроме того, следует отметить, что все эти города были наказаны в соответствии с римскими понятиями о справедливости – их вина была несомненной. В целом порядок в провинции был восстановлен сравнительно быстро; во всяком случае, после отбытия Суллы из Азии сопротивляться продолжала только Митилена, но этот город, выдав Мания Аквилия Митридату, не мог надеяться на пощаду. [1047]

Провинившихся городов, видимо, было недостаточно для размещения всей армии – как кажется, на зимних квартирах находились не все воины Суллы. Тацит рассказывает любопытный эпизод, имевший место более века спустя. Когда города Азии спорили между собой, в каком именно из них следует возвести храм императора Тиберия, и дело это рассматривалось в сенате, представители Смирны ссылались, среди прочего, на то, что когда войско Суллы «из-за суровой зимы и отсутствия теплой одежды оказалось в бедственном положении и об этом было сообщено в народном собрании, все присутствующие на нем сбросили свое платье и отослали его нашим легионам» (Анналы. IV. 56). Весь контекст этого рассказа говорит в пользу того, что воины находились не на постое в городе, а в полевом лагере – вряд ли иначе они бы так страдали от холода. Это делается понятным, если учесть, что Смирна не запятнала себя в годы войны с Митридатом, будучи занята его войсками, и подняла против него восстание при первом удобном случае (Орозий. VI. 2. 8). К тому же именно в ней жил Публий Рутилий Руф, которого Сулла высоко ценил. Так что город этот, который Цицерон называет «древнейшим и вернейшим союзником римского народа» (Филиппики. XI. 2. 5), не нес тягот постоя, и его помощь римлянам была добровольным актом. [1048] Между прочим, даже спустя сто лет эта услуга, видимо, была признана весомой, и сенаторы, вынося решение о храме, из всех городов предпочли Смирну.

Те города, которые пострадали за свою верность римлянам, Сулла вознаградил восстановлением их свободы и рядом привилегий. В их число, основываясь на нынешнем состоянии источников, можно включить следующие пункты: Илион, острова Хиос и Родос, федерацию ликийских городов, Магнесию на Сипиле, Табы, Стратоникею, остров Кос, Термесс, Лампсак, Аполлонию в Лидии, Алабанду, Метрополис.

Чтобы лучше представить, как и за что Сулла награждал города Азии, обратимся к самой обширной надписи, относящейся к этим событиям – сенатусконсульту о Стратоникее (81 год). [1049] Этот документ содержит ряд привилегий, которые, по представлению Суллы, получили жители Стратоникеи Карийской. Кроме возобновления старинного союза с Римом, эти привилегии включали в себя право пользоваться теми законами, которые существовали в полисе до начала войны, утверждение всех постановлений, сделанных в ходе войны и всех пожалований, сделанных городу Суллой, предоставление права убежища (асилии) храму Гекаты, поручение следующим наместникам Азии позаботиться о восстановлении утраченной жителями города собственности, освобождение плененных в ходе войны горожан, ряд почетных привилегий для стратоникейских послов в Риме.

За что получил город этот впечатляющий список привилегий? Ответ содержится в первых же строках документа: «Известно нам, что вы и ваши предки поступали по всей справедливости по отношению к нашей гегемонии, и во всяческом положении искренно сохраняя верность по отношению к нам в войне с Митридатом, первыми в Азии вступили в борьбу с ним». Далее в декрете неоднократно упоминается набор качеств, которые стратоникейцы хранили в отношении римского народа: они «дружбу, верность и благорасположение к римскому народу всегда соблюдали до конца, и в мирное, и в военное время», поднялись на борьбу с Митридатом «первыми в Азии» и «наихрабрейше противостояли силам и мощи царя», а также оказали помощь римлянам воинами, провизией и большими тратами общественных средств; в целом поведение стратоникейцев в этой войне определяется как «величие духа». Митридат в этом документе обвиняется в том, что он «жесточайше тиранил Азию», а стратоникейцы сражались «за города Азии и Эллады»**.