— Я нашла у тебя на подушке книжку. Что ты задумала? — обвиняющим тоном спросила Лин. Бабушка бросила затравленный взгляд на часы, висевшие над вешалкой.

— Я тебе сейчас всё объясню, — пробормотала она, глядя на внучку невинными глазами. — Но, пожалуйста, ты не могла бы сначала сделать мне чаю? Мне кажется, что я в любую минуту могу упасть в обморок!

Лин застыла в нерешительности. С одной стороны, ей просто необходимо было как можно скорее узнать, что замыслила бабушка. Но с другой стороны, Вассе действительно было плохо. В таком состоянии она неопасна, подумала Лин, и в ней шевельнулась жалость. Девушка побрела на кухню за чаем.

Сколько ночей она потом корила себя, что, вместо того чтобы слушаться бабушку, она не пошла будить Альберта!

Чайник ещё не успел закипеть, когда до Лин донеслись какие-то подозрительные звуки. Забыв про чай, она стремглав помчалась в прихожую. Зрелище, которое она там увидела, заставило её покрыться холодным потом.

В открытую входную дверь заходили люди! Все они были в тёмных костюмах и с оружием. Мужчина, шедший первым, прятал в карман отмычку и шёпотом раздавал указания остальным. Лин хотела завопить, чтобы предупредить вампиров об опасности, но вдруг осёклась, едва мужчина повернулся к ней лицом. Это лицо она видела в последний раз много лет назад, но до сих пор помнила до малейшей чёрточки.

— Папа?! — ахнула девушка. — Разве ты не за границей? Что ты здесь делаешь? Что происходит, папа?

Казалось, папа был удивлён не меньше самой Лин.

— Мама, ты же говорила, что она будет спать, — растерянно пробормотал он.

— Она и должна была. Я не знаю, каким образом она смогла проснуться, — буркнула Васса. Ей по-прежнему было плохо, и слова давались ей с трудом.

Папа мягко взял Лин за руку и притянул её к себе.

— Здравствуй, Линда. Я так рад наконец-то увидеть тебя, — пробормотал он. Но Лин вырвалась из его объятий.

— Объясни мне, что происходит! — почти закричала она. — И кто эти люди?

— Тише, — прошептал отец. — Подробности объясню позже. А пока позволь мне попросить прощения за то, что мы с бабушкой обманули тебя. На самом деле я не живу за границей, хотя иногда я там бываю. На самом деле я работаю в организации колдунов, занимающихся истреблением нечисти.

Последние два слова эхом отдались в мозгу Лин. Она оглянулась на людей, сопровождающих отца, и заметила, как один из них проскользнул в коридор, сжимая в руках канистру, в какие обычно наливают бензин. Девушку словно ударили молнией. Огонь!

— Стойте! — крикнула она во всю силу своих лёгких и сделала попытку броситься за парнем с бензином, но отец схватил её за руку.

— Ты не понимаешь, Лин, мы же спасаем тебя и бабушку!

— Пусти! — заорала Лин, не слушая. Но отец ничуть не ослабил хватку, продолжая выкручивать ей руки. И тогда Лин изо всех сил закричала:

— Альберт!

— Он не услышит, — тихо сказала бабушка. — Они все спят и не проснутся, пока не догорят свечи. Может, они и вампиры, но я всё-таки ведьма.

От этих слов Лин охватил почти безграничный ужас. Она наугад пнула отца и по счастливой случайности угодила в самую болезненную точку мужского тела. Отец охнул, выпустил её руку и согнулся пополам от боли, а Лин побежала в комнату Альберта. Кто-то попытался схватить ее по дороге, но она вырвалась. Не переставая кричать, Лин ворвалась в комнату и в ужасе застыла на пороге.

Между двумя гробами, на равном расстоянии от каждого, горела церковная свеча, такая же, как и в комнате Лин. Гроб Альберта был обведён кругом, а на крышке красовалась композиция из розовых лепестков, мокрой головки чеснока, зверобоя, боярышника и алоэ. Крышка сотрясалась от глухих ударов: видимо, сонные чары не подействовали на вампира, и он пытался выбраться наружу. Но печать на гробе не давала ему это сделать.

На полу стояла открытая канистра, и в нос Лин ударил резкий запах бензина. Парень в тёмной одежде уже успел облить гроб и теперь держал в руках коробок спичек. Не успев подумать, Лин инстинктивно прыгнула на него и попыталась отобрать коробок. Ей почти удалось это сделать, но несколько пар рук вцепились в неё и оттащили в сторону.

А затем наступил настоящий ад. Вырываясь из державших её рук, Лин сбила ногой церковную свечу, насылающую сонные чары. Свеча упала и мгновенно погасла. И в этот миг парню с коробком наконец-то удалось зажечь спичку.

Бензин вспыхнул в мгновение ока, и гроб Альберта охватили языки пламени. Лин услышала протяжный, полный отчаяния вопль и не сразу поняла, что это — её собственный голос. Крышка гроба затряслась ещё сильнее, но печать не давала Альберту выбраться наружу. Ему предстояло сгореть заживо.

Внезапно распахнулась крышка гроба Арнольда. На его гробу печати не было, и лишь церковная свеча, которую загасила Лин, удерживала его от пробуждения. Арнольд выскочил из гроба, словно вихрь, и прыгнул на врагов. Послышался громкий треск, в котором Лин не сразу признала выстрелы. Арнольд легко увернулся от них, а затем исчез в тёмной вспышке, и на его месте появился огромный волкодав. Яростно зарычав, он скакнул вперёд и впился в горло ближайшему мужчине.