Важнейшим оружием противника является пропаганда. Пропаганда — это комплекс мероприятий, имеющих самую разнообразную форму и направленных на разложение объекта воздействия с целью парализовать его волю к сопротивлению. Чтобы этого достичь, чрезвычайно важно дезориентировать объект, привить ему искажённое представление о реальности и неверные критерии её оценки, тем самым лишить возможности принимать адекватные решения. При этом искажению подвергается вся информация, которой интересуется объект, вся информация, которой объект может заинтересоваться и вся информация, которая просто может оказаться в его поле зрения, а значит — абсолютно вся.

В первую очередь это касается истории. Споря о делах минувших, нужно предельно чётко отдавать себе отчёт в том, что история — это политика, обращённая в прошлое. Не вдаваясь в технические детали, коротко: если создать у объекта впечатление, что история его народа — это история провалов и неудач, гарантировано формирование у него комплекса национальной неполноценности, что, в свою очередь, неизбежно снижает волю к сопротивлению, как отдельной личности, так и нации в целом. Что и требуется от специалистов психологической войны. Из этого положения непреложно следует, что особо тщательной обработке должна подвергаться именно военная история, как квинтэссенция воли и энергии народа. С целью создать у объекта частный комплекс — комплекс боевой неполноценности нации.

Если мы оглянемся вокруг, то без всякого труда обнаружим весь спектр воздействий, призванных разрушить национальное самоуважение русского народа, на всех уровнях, во всём разнообразии форм и методов психологического зомбирования.

Применительно к истории войны в воздухе ситуация такова. В современной военно-исторической публицистике существует ярко выраженное явление, которое не назовёшь иначе, как германофилия. Речь идёт о неуёмном восхвалении германской военной техники, военной мысли, военных успехов. Это восхваление давно перехлестнуло за рамки справедливого и объективного признания за германскими военными тех действительно выдающихся достижений, которые они продемонстрировали, шесть лет сражаясь против половины земного шара. В настоящий момент оно имеет отчётливый и ярко выраженный характер провозглашения национального превосходства немцев над «Советами», а точнее — будем называть вещи своими именами — над русскими. Это необходимо подчеркнуть особо: не над союзниками вообще, и уж конечно, не над американцами, а именно над русскими. При этом некоторые авторы умудряются так подать свои изыскания, что возникает стойкое впечатление, будто «недочеловеками» являются только и исключительно этнические русские, они же — корень всех бед СССР и России(!). Напоминаю: Третья мировая окончилась поражением коммунизма, поэтому тезис «во всём виноваты коммуняки» уже потерял актуальность и остроту. На повестке дня вопрос уничтожения России, поэтому на первый план естественно выходит лозунг «биологической неполноценности русских». Ястребы типа Бжезинского говорят об этом совершенно открыто, устно и печатно, с экранов ведущих телеканалов и страниц серьёзных газет. Ну, а нашим коллаборационистам системы Новодворской только дай намёк — подхватят и усилят. И пусть татары или башкиры не обольщаются: после русских очередь дойдёт и до них.

При этом авторы антирусских публикаций, на мой взгляд, довольно чётко делятся на две категории. В первую входят патологические русофобы, чья принадлежность к активной агентуре ПЗЦ не вызывает сомнений. Ярчайшие представители — это, конечно, трио Резун — Бунич — Соколов и недавно возникший на горизонте (интересно, откуда?) «величайший знаток стрелкового оружия всех времён и народов» г. Купцов. Это случай клинический, этих нездоровых людей так часто ловили за руку и на подтасовках, и на примитивном вранье, что опровергать их как-то противно, словно в унитазе ковыряться. Как говорят в определённых кругах, на которые очень любит ссылаться Резун, западло, хотя и нужно. Достаточно посмотреть, как густо эти ребята ссылаются друг на друга в своих опусах: стоит одному изобрести особо эффектную ложь, как другой её тут же подхватывает. «Адресованная другу, ходит песенка по кругу», обрастая ссылками одного «независимого исследователя» на другого, и тем как бы даже приобретая солидный внешний вид исторически достоверного факта. Однако речь не про них. Есть вторая категория историков, действительно дотошных и необычайно работоспособных, на мой взгляд, людей, искренне пытающихся разобраться в делах времён прошедших. Перед трудолюбием этих людей, ей-Богу, не стыдно снять шляпу. И тем не менее, при чтении их работ неизбежно приходишь к выводу, что их очень грамотно использовали. В любимых кругах Резуна говорят конкретнее: поимели. Я вполне отдаю себе отчёт, как обидно — возможно, даже оскорбительно — для них это звучит. Приношу миллион извинений, но ничем помочь не могу: вопрос слишком серьёзен, чтобы обходиться эвфемизмами. Тем более, что авторы-то первоклассные, работы их — очень нужные и интересные. А вот поди ж ты.

Я говорю о Юрии Рыбине и Михаиле Зефирове (отчество сейчас человеку не полагается; догоняем ПЗЦ). Первый известен авиационной публике серией журнальных статей, освещающих события на крайнем северном фланге Восточного фронта, в Заполярье. Второй выпустил серию книг по истории Люфтваффе в издательстве «Полигон». Ещё раз повторяю: статьи интересные. Книги интересные. Работа проделана огромная. Но.

В работах этих авторов не говорится прямо, что русские — недочеловеки. Авторы оперируют цифрами побед и потерь, служебными документами того времени (Рыбин), рассказами очевидцев. В результате получается сухое и внешне бесстрастное описание того, как легко и непринужденно немецкие лётчики-истребители скашивали беспомощных туповатых русских целыми эскадрильями и полками. Дескать, я тут не причём: вот цифры, даты, географические пункты, номера частей, имена участников — судите сами, кто лучше воевал и «кто для кого представлял большую угрозу»(Зефиров, «Асы Люфтваффе, дневная истребительная авиация»). Рассмотрим, как это у них получается.

В статьях Рыбина утверждается, что советские истребители, по крайней мере, на Севере, всю войну демонстрировали хроническое отставание в боевой эффективности от своих немецких визави. При этом он исходит из соотношения потерь воюющих сторон, в частности, из соотношения потерь от действий истребителей противной стороны: «Не надо выдумывать никаких сложных и запутанных систем подсчёта результативности того или иного лётчика, как это делают некоторые авторы. Выше приведённые цифры говорят сами за себя, кто лучше воевал и у кого список воздушных побед должен быть длиннее» (Ю. Рыбин, «Уравнение с одним неизвестным», Авиамастер 5-99).

Ни секунды не сомневаюсь в личной порядочности и исследовательской добросовестности Ю. Рыбина. Вскопать такую толщу архивных данных, подлинных первоисточников — истинный трудовой подвиг. Исполать ему. Однако немедленно возникают два вопроса: общий и частный. Общий я поставлю в конце этой статьи, а частный, персонально Рыбину, — сейчас: если с советскими потерями всё кристально ясно, вопросов нет, то откуда взяты немецкие? Откуда дровишки?

Ответ готов: «В нашем распоряжении появились достаточно полные и отработанные списки потерь 5-го Воздушного флота люфтваффе на Крайнем Севере. (Материалы переданы норвежским историком Рино Раутио и директором музея авиации в Финляндии Ханну Валтоненом, занимающимся более 20 лет исследовательской работой боевой деятельности люфтваффе в Заполярье). Теперь, благодаря этим документам (курсив мой. — Г.К.), можно перейти от многолетней полемики к анализу результативности не только фашистских асов, но и наших лётчиков…» (Ю. Рыбин, «О Сафонове не по мемуарам», Мир авиации 1-95).

Ещё о том же: «Можно ли им (спискам потерь немецкой стороны. — Г.К.) верить? Прежде всего, надо сказать, что эти списки составлялись не в годы войны, когда действительно в силу различных причин немецкие штабы при докладах в верхние инстанции нередко занижали боевые потери подчинённых им подразделений. Кстати, этот факт немцы и сами признают. Но существуют в наше время и другие списки потерь, которые составлялись историками исследователями на основе многочисленных архивных документов… В настоящее время они отражают реальную картину боевых потерь в воздушных боях, а также учитывают сбитые огнём ЗА, пропавшие без вести и погибшие в катастрофах» («Уравнение…»). Добросовестность и профессиональная честность западных исследователей сомнений у Рыбина не вызывают: «Общеизвестно, что немцы имеют одну очень характерную и существенную национальную особенность — ту самую пресловутую немецкую пунктуальность. Автор это очень хорошо на себе испытал, прожив в Германии более шести лет» (там же).