— Бери лопату и пошел! — снова прикрикнул молодой. — Или тебе помочь?

Я наклонился, поднял лопату, но о том, чтобы метнуть ее в голову истязателю, нечего было и думать: руки и ноги мне еще не принадлежали. Он подтолкнул меня к опушке, окаймленной можжевеловыми кустами.

— А вы уверены, что закопали это здесь? — на всякий случай справился я, чтобы не пришлось потом копать в другом месте.

Ответом на вопрос был удар в челюсть. Мне послышался рев трибун во Дворце спорта: получать удары было привычнее, чем путешествовать в багажнике «Порше». Я почувствовал себя лучше и принялся за работу, с каждым движением все глубже вдыхая носом влажный лесной воздух и резко выдыхая сквозь плотно сжатые губы, как принято в таэквондо.

Окопавшись на глубину, вполне достаточную для стрельбы лежа, ни золота, ни шкатулки из слоновой кости с бриллиантами я не обнаружил и вопросительно посмотрел на начинающего золотопромышленника.

— Копай глубже, здесь ты не поместишься, — приказал он, направив на меня большой и, наверняка, скорострельный ствол. Человек в замшевом пиджаке подошел ближе, и я получил возможность рассмотреть его: очки в роговой оправе, гладко зачесанные назад остатки русых волос, крупный мясистый нос и маленький подбородок, к которому от крыльев носа спускались две глубокие складки, делавшие выражение лица угрюмо-брезгливым.

Два выстрела прозвучали почти одновременно; одна пуля зарылась у моих ног, вздыбив песок фонтанчиком, другая выбила из руки саперную лопатку.

— Быстрее! — рявкнул нервный молодой человек.

— Очень грубо, — подняв рабочий инструмент, покачал я головой. — Могли бы убить меня изобретательнее, как убили Балашову.

— Убили? — переспросил Матюшин (в том, что рыжий пиджак принадлежал ему, я нисколько не сомневался).

— Да еще как!

— Слушайте его, — отмахнулся сообщник. — Копай!

Что-то мне подсказывало, что действия их были не во всем согласованы. Я продолжил копать себе могилу с таким расчетом, чтобы лежать головой на христианский восток.

— А ну повтори! — подошел Матюшин к самому краю.

— Что повторить-то? — воспользовался я возможностью передохнуть. — Что Балашову убили? Так об этом уже все знают — от соседей до следователя. Очень лихое убийство, возможно, его опишут в пособиях по криминалистике.

Матюшин присел на корточки, в упор уставился на меня:

— А ты откуда об этом знаешь?

— Я-то? От знакомого патологоанатома. Результаты вскрытия показали отек легких, так что идея с шариком вам не удалась. Извините, мне нужно работать, — и, повернувшись к нему спиной, я продолжил окапываться.

— А ну постой!

— Да слушайте вы его больше! — занервничал молодой.

— Погоди, я сказал! — рассвирепел Матюшин. — Что показали результаты вскрытия?

— Вы можете вернуться домой на Серебряноборскую, там наверняка уже ждут следователь с группой захвата. Он вам все и расскажет.

Кажется, я окончательно пришел в себя, и моя новая работа мне начинала нравиться. Очень хорошая работа в отличие от детективной; сразу видны результаты, и при этом не нужно напрягать извилины.

Матюшин цепкой костлявой клешней схватил меня за плечо и развернул к себе:

— Хорош трепаться, ублюдок! Что сказал следователь?

Я вздохнул, воткнул лопатку в холмик желтого, как пиджак визави, песка. Терпеть не могу, когда прерывают трудовой процесс, но начальник был он — ему видней.

— Сказал, что впервые сталкивается с таким продуманным убийством. Шарик, привязанный к люстре, должен был служить сигналом безопасности для Ямковецкого. Да, Алексей Петрович? Если в вашей явочной квартире находился кто-то из посторонних, шарик нужно было просто снять или проколоть. А когда после несостоявшейся в «Байкале» встречи с Илоной вы поняли, что телефон засвечен и по нему прошла дезинформация Анастаса Рыжего — решили на всякий случай избавиться от тети Насти. Для этого в ее отсутствие нужно было просто заменить шарик на другой, точно такой же, только накачанный газом — вроде того, каким вы душили меня.

А потом выстрелить в него через форточку из окна противоположного дома в тот момент, когда тетя проходила мимо — без лишнего шума, из элементарной пневматической винтовки. Пожилая инфарктница — не тренированный детектив, ей оказалось достаточно одного вдоха. При этом и у Ямковецкого, и у вас — полное алиби. Уверен, в тот момент вы сидели в компании авторитетных друзей, каждый из которых может подтвердить, что вы неотлучно находились с ними в каком-нибудь ресторане «Изба рыбака». Уничтожить улики — срезать шарик с люстры, подобрать пульку, следы размытой слезами туши с лица покойной и, главное, забрать блокнот с телефонными сообщениями со стола — было делом техники. С этим вполне могла справиться Евгения Васильевна. Она ведь, кажется, приходила делать Анастасии Емельяновне уколы и у нее был ключ? К тому же нервы у этой мэм железные, такая не дрогнет.