– Ладно, – отмахнулась Ирина. – Ты бы хоть один раз до дома зарплату донес, – она и не надеялась на возврат денег, – Иди уж.

Довольный "брат не заставил себя долго уговаривать и исчез, а сестра вернулась в дом и продолжила прерванную работу. Она трудилась, не позволяя себе даже короткого отдыха, потому что надеяться могла только на собственные силы. Она строчила и строчила, время от времени, протирая рукавом халата увлажненные глаза. Освещения единственной лампочки, одиноко висевшей на деревянном, крашеном потолке, не хватало, и зрение портилось. Но Ирина Анатольевна не обращала внимания на неудобства, а лишь следила за тем, чтоб шов получался ровным, напрягая уставшие, воспаленные глаза. Она сложила очередную, готовую сорочку и посмотрела на часы, стрелки которых показывали третий час ночи.

– Когда закончатся мои мучения? – подумала она.

– Для чего живут люди? Ни одного светлого дня.

Ирина поставила будильник на полседьмого, бросила на диван подушку, потушила свет и прилегла, не раздеваясь, но тут же вскочила, передвинула стрелки будильника на шесть часов и снова легла. Уснула, не успев коснуться головой подушки, ни снов, ни видений – сплошной мрак.

Ее разбудил крик новорожденной и она все проделала машинально: поменяла пеленку, покормила дочку Любушку, названную так в честь покойной матери и убаюкала младенца. Если бы утром ее спросили, просыпалась ли она ночью, хоть убей – не вспомнила бы.

Несмотря на то, что Ирина быстро отключалась и, казалось, спала беспробудным сном, на самом деле сон был очень чутким. И когда раздался неожиданный стук в окно, она уже была на ногах.

– Ну, что тебе, Костя? – спросила сестра второго брата, приоткрыв дверь веранды.

– Извини, сестренка, что разбудил, – заплетающимся языком проговорил брат. – Но ты, это самое, дай еще на один пузырь.

– Лыко не вяжет, а все туда же, – рассердилась Ирина. – Уходи, Костик, а то вернется Наталья, расскажу ей, чем ты здесь занимался в ее отсутствие, – пригрозила она.

– Можно подумать я ее боюсь, – хорохорился брат.

– Что ж вы за мужики? – сестра захлопнула дверь перед носом Константина.

– Не хуже твоего мужа-покойничка, – огрызнулся ночной гость, но не стал ломиться.

Костя был менее агрессивным, чем Михаил: отпустил несколько острых выражений и покинул негостеприимную территорию.

Ирина пыталась уснуть, но не смогла, сказывалось нервное перенапряжение. Она лежала на спине и всматривалась в потолок, который все отчетливее вырисовывался на рассвете. Но и просто полежать не удалось. Михаил прибежал буквально следом за Константином, камнем разбил стекло.

– Посмотри, что натворил, изверг, – вылетела на улицу расстроенная сестра.

– Ты почему Костяна прогнала? – гнул свою линию брат.

– Что я вам дойная корова? – вконец расстроилась Ирина. – Проваливай немедленно, а то не посмотрю, что родной брат и вызову милицию, – пригрозила она.

– Значит так привечаешь брата? – он сжал кулаки и неровной пьяной походкой, двинулся на сестру.

Ирина не успела отскочить, удар кулака пришелся как раз по лицу.

– Детей разбудишь, – спохватилась сестра, когда Михаил был уже в доме, и последовала за ним.

Но она опоздала, разбушевавшийся братец был уже в спальне, включил свет и откинул крышку сундука. Замок на сундук после смерти мужа Ирина не навешивала.

– Здесь ты хранишь свои сбережения? – поинтересовался брат, переворачивая вверх дном содержимое.

Ирина кинулась к Михаилу, намереваясь вытеснить его из спальни, но он ударил ее в переносицу. Она отлетела на кровать и упала на Сережу, разбудив сына. Ребенок проснулся, забился в угол, накрылся одеялом с головой, дрожа от страха, но не кричал. Ирина закрыла лицо руками, перепачкав ладони в крови. Михаил извлек со дна сундука узелок и развязал его. Там оказались скромные сбережения сестры. Он сунул деньги в карман, а платок бросил сестре.

– На, утрись, – сказал он и спокойно удалился.

– Аукнутся тебе наши слезы, – крикнула вдогонку сестра.

Проснулась и ревела Любаша, выглядывал из-под одеяла перепуганный Сережа, сдерживала кровотечение носовым платком их мать. Она погладила сына по голове, как бы успокаивая, взяла на руки дочь.

– Несчастные дети, что родились у такой матери, – причитала Ирина, укачивая девочку. – Не суждено нам выбраться из этого омута. Господи, чем провинились перед тобой мои дети?

– Не плачь, мамочка, – Сережа вылез из укрытия, подполз и обнял мать. Он уже в свои неполные три года понимал, как тяжело приходится его маме и хотел ее успокоить. – Когда я вырасту большим, убью дядю Мишу, как Алеша убил папу, – он сказал это с таким серьезным видом, что мать ужаснулась.

– Выкинь эти мысли из головы, сынок, – грустно сказала Ирина, словно разговаривала со взрослым человеком и потрепала кучерявые, пушистые волосы.

– Все равно убью, – твердо заявил малыш, и мать постаралась сменить опасную тему.

– Ложись, маленький, я расскажу тебе сказку. Ирина накрыла сына одеялом, не спуская с рук уснувшую дочь и, рассказывая сказку, сама задремала сидя.

– Ты зачем мужиков спаиваешь? – разбудил ее голос жены Михаила Зинаиды, которая трясла ее за плечо.

Ирина разомкнула уставшие веки, безразлично, посмотрела на нее и сказала: