По крайней мере, дочку с ним можно отпустить без всяких опасений. По той простой причине, что Мег носит пачку, а не штаны. Да, рядом с ним девочка будет в безопасности.

Это обстоятельство сразу же перевело незнакомца в категорию «довольно милый молодой человек.»

Билетерша даже уронила сочувственную слезу. Что ему-то понадобилось в гримерке Кристины Даэ? Интересно, сколько он там продержится?

За время службы мадам Жири твердо уяснила — Творец даровал людям мозги, но когда создавал Кристину, под руку Ему случайно подвернулся комок сладкой ваты.

Бедный, бедный мальчик!

— Стало быть, это ваша матушка, та самая, что у Призрака в конфидентках? — спросил Герберт, чтобы скоротать дорогу.

— Ага.

Виконт подумал, что Призрак, со всей его любовью к мрачной готике, мог избрать наперсницу и позагадочнее. Ну там какую-нибудь даму, затянутую в черное бархатное платье, с хрипловатым голосом и тростью в тонких, но властных руках.

Вслух он ничего не произнес.

— Кстати, сударь, мы уже второй день знакомы, а я все еще не знаю вашего имени, — тряхнув смоляными кудрями, Мег улыбнулась.

— Виконт Герберт фон Кролок, к вашим услугам, — рассеяно отозвался вампир, прокручивая в голове речь к мадемуазель Даэ.

Глаза балерины округлились.

— Так вы виконт? Сын графа, да? — прошептала она почти с ужасом. — У вас есть родственники при дворе?

— При каком дворе?

— При любом.

Герберт несколько опешил. Конечно, он был наслышан о том, что жрицы Терпсихоры проводили свободное время в поисках богатых покровителей, но юная Жири была чересчур разборчивой даже по этим меркам. Если девчушка из кордебалета мечтает опутать сетями как минимум камергера, то на что похожи примы-балерины? Определенно, Опера нравилась ему все меньше и меньше.

Главное, чтобы девица не возымела матримониальных планов в отношении его самого. Только повторения старых кошмаров еще не хватало. А то снова придется спать в гробу со светом.

— Нет, — ответил Герберт, и это было чистой правдой. В последний раз представитель рода фон Кролоков посещал придворную ассамблею аж в 1766 году. Это был Готфрид «Ненасытный» фон Кролок, которому взбрело в голову заявится на бал к императрице Марии-Терезии. Тот бал вошел в придворные летописи как самый скучный за многие годы. Под конец кавалерам приходилось танцевать друг с другом, потому что запас дам за несколько часов успел таинственным образом иссякнуть.

Мег пожала острыми плечами.

— Тогда все в порядке. Кстати, вот мы и пришли.

Задумавшись об оперных нравах, вампир перестал обращать внимание на окружающую обстановку, поэтому не был готов к столь разительной смене декораций. Теперь он стоял перед дверью, обитой красным плюшем, а табличка, обрамленная бордюром из роз, гласила «Кристина Даэ.» Имя было написано курсивом. Опустив глаза, виконт фон Кролок заметил белый коврик для ног с дружелюбной надписью, приглашавшей войти. Коврик сиял чистотой, из чего следовал вывод, что посетители осторожно перешагивали через него, не смея коснуться грязными подошвами девственной белизны.

Герберту сделалось жутко.

Если барышня поставила ловушку прямо перед порогом своей комнаты, от нее можно ожидать все что угодно.

— Дальше идти не я решаюсь, — мрачно промолвила Мег, теребя бант на поясе.

— Вы ведь подождете меня здесь?

— Увы, мсье, я опаздываю на репетицию. Но вы не бойтесь. Главное, улыбайтесь и отвечайте спокойным, ровным тоном.

— Но что я ей скажу?!

Девушка посмотрела на него чуть снисходительно, будто на несмысленыша.

— Говорить вам вообще не придется, — промолвила она и, развернувшись на балетках, побежала прочь.

Еще раз изучив коврик, виконт фон Кролок зажмурился и постучал в дверь. Может быть, Кристина тоже на какой-нибудь репетиции?

— Входите! — раздалось приглашение. Казалось, все три слога щедро присыпаны сахаром.

Повинуясь ее голосу, Герберт отворил дверь, перепрыгнул через коврик, что само по себе было на грани эквилибристики, и замер на пороге.

На секунду ему почудилось, что кто-то сильно ударил его доской по затылку.

Все вокруг сделалось розовым. Но там, где смертный еще долго тер бы глаза, вампиры реагировали мгновенно. Обои, мебель, пушистый ковер с ворсом по колено — все действительно переливалось палитрой розового цвета, от пронзительного оттенка лепестков камелии до цвета снега на рассвете. По комнате были расставлены корзины цветов, придававшие помещению сходство с оранжереей. На креслах высились горы думок, пуфиков и подушечек всех форм, словно их создательница решила проиллюстрировать учебник по геометрии. Стены украшали рамки с вышивкой. Здесь превалировали ангелы и афоризмы вроде «Гримерка, милая гримерка» или «Руки всегда должны быть при деле» (последняя надпись заставила виконта устыдится собственных мыслей).