— А почему бы не содрать с них шкуру живыми? — насмешливо подхватила Гизела. — Ведь вам, Алиса, это доставит большое удовольствие, не так ли?

Но Алису ни капельки не смутили ее слова.

— Вы, конечно, считаете меня дикаркой! Но ведь здесь, в этой школе, я буквально подыхаю от скуки! Готова сделать что угодно, чтобы немного взбодриться!

— Ну а что вы скажете о Ясоне и Креоне? — Фостина протянула им еще два эскиза.

— Мне нравится, — сказала Гизела. — Сразу видно, что Ясон обладает очаровательной глупостью профессионального служаки, а Креона вы превратили в настоящего президента местного клуба деловых людей «Ротари», правда, в греческом стиле.

Алиса залилась злобным смехом.

— Фостина! Вам нет цены! Вам, вероятно, и в голову не пришло, что вы превратили Медею в уличную девку?

— Что вы имеете в виду? — спросила, смутившись, Фостина.

— Вы только посмотрите на эту накидку и жакет. Они цвета голубого гиацинта, но ведь этот цвет в Греции безраздельно принадлежал проституткам.

— Боже, — произнесла ошарашенная Фостина и умоляюще взглянула на Гизелу. — Это правда?

— Боюсь, что да, — призналась Гизела. — Хотя мне это и в голову не приходило.

— Конечно, правда, — властно заявила Алиса. — Разве вам не приходилось читать о Керамике, этом районе «красных фонарей» в Афинах? Если какой-то мужчина по имени Тезей хотел обладать какой-то женщиной по имени Мелита, то писал на стене углем: «Тезей любит Мелиту». Если она принимала его предложение, то подписывала внизу: «Мелита любит Тезея», и ожидала прихода своего возлюбленного на этом месте с веточкой мирта, зажатой в зубах.

— Но, может, такое происходило только в Афинах? — возразила Фостина. — Ведь место действия пьесы — Коринф.

— Тогда вам придется затратить еще одно утро, чтобы определить, какие наряды носили проститутки в Коринфе!

Алисе, казалось, очень нравилась идея задать Фостине побольше работы.

— А может, вам это давно известно? У меня складывается впечатление, что вы обладаете завидными познаниями о традициях проституток. Приходилось ли вам слышать о Розе Дайамонд?

Лицо Фостины залилось пунцовой краской.

— Нет, не знаю. В любом случае я больше делать ничего не буду, так как сегодня вечером уезжаю.

— Счастливица!

— Нет, я ужасно несчастна. Я не хочу уезжать.

— Куда же вы едете?

Но тут опять вмешалась Гизела:

— Почему бы тебе не сделать еще один эскиз костюма Медеи? Сменить цвет довольно просто, если только подыщешь нужный материал. Что скажешь, например, о бледно-желтом? Он вполне подойдет к сандалиям, как и гиацинтовый.

— Как хотите, — сказала Алиса с полным безразличием. — А это что такое? — она подняла еще один эскиз. — Похоже на имитацию пестрой шотландской шали?

Фостина посмотрела на Гизелу:

— Это та отравленная одежда, которую Медея вручает невесте Ясона. В тексте несколько раз ее называют «разноцветной». Я скопировала дизайн с фотографии одной греческой вазы времен Эврипида. Только вместо фиалок в оригинале я использовала наперстянку, так как она — ядовитое растение.

— Разве стала бы Медея расшифровывать подготавливаемый ею удар? — возразила Алиса. — Если бы кто-нибудь прислал мне в подарок платье, вышитое листочками наперстянки, у меня оно, несомненно, вызвало бы подозрения. Точно так же отреагировал бы любой поклонник детективов.

— Но дочь Креона не была любительницей детективов, — сказала Гизела. — У этого рисунка приятный привкус символизма. Любой человек, верящий, как и Медея, в магию, сделал бы то же самое.

— Ну а что вы скажете о красках? — упрямо гнула свое Алиса. — Мне они кажутся скорее персидскими, чем греческими.

— Но ведь персы и греки оказывали влияние друг на друга, — возразила Фостина. — Занимаясь подготовительной работой, я наткнулась на интересные сведения. Когда начинаешь что-то искать, рыться в материале, обязательно обнаруживаешь уйму побочной информации, не имеющей никакого отношения к тому, что ты пытаешься отыскать. Вот вы, например, знали, что сибариты направляли приглашения на обед заранее, за целый год, чтобы иметь достаточно времени для придумывания всевозможных яств и роскошных, умопомрачительных нарядов? Или что греки уже тогда играли в теннис? Правда, это была спартанская игра, и греки играли обнаженными.

— Мои поздравления, Фостина! Видать, вы неплохо все проштудировали. — Теперь все ясно видели, что Алиса получает от всего происходящего большое удовольствие. — В следующий раз я отправлюсь на теннисный корт в чем мать родила. И если мне миссис Лайтфут скажет что-то поперек, я заявлю ей с самым невинным видом: «Идея принадлежит Фостине Крайль. Она утверждает, что греки бегали по корту обнаженными, а мне просто необходимо пройти через такой опыт».

— Я вас к этому не принуждала! — закричала Фостина, чуть не плача. — Алиса, пожалуйста, не делайте этого!