— Вы знали Вирджинию Тайлер? — тихо спросила Лора, глядя прямо на круто спускавшуюся по холму дорогу.

Он ответил без промедления:

— Всю ее жизнь. Серина и я знали ее, когда она была Вирджиния Амброз и жила над конюшней за домом Тайлеров. Сгоревшая усадьба, которую вы, может быть, заметили по дороге, принадлежала нам. Мы жили там все детство по соседству с Тайлерами.

— Я чем-нибудь похожа на Вирджинию? — продолжала Лора, все еще не глядя на Адама.

Она почувствовала его быстрый удивленный взгляд.

— Конечно, нет. Ни внешностью, ни поведением. Почему вы спрашиваете?

— Мне было интересно. Миссис Ченнинг тоже говорит, что я совсем на нее не похожа.

— Миссис Ченнинг? — эхом отозвался он. — Значит, вы, наконец, познакомились с Морган? Как это случилось?

— Я ходила туда, — ответила она. — Я услышала лай собак и, увидев ее колли со щенками, поднялась в дом и попросила одного. Так что у меня есть для Джемми рождественский подарок.

Адам издал длинный свист.

— Серине это понравится. Что вы думаете о Морган?

— Я не знаю, — ответила Лора. Она была рада, что может поговорить о своем визите в дом на холме, хотя бы с Адамом Хьюмом. — Она очень… драматична. Кажется, нервы ее очень напряжены. Но она была мила со мной, когда я попросила у нее щенка.

Адам направил лошадь к обочине, чтобы дать проехать встречной повозке, и заговорил снова, когда они возобновили свой медленный путь по дороге.

— Примите к сведению, что Морган никогда не служит ничьим целям, кроме собственных. Если она хочет подружиться с вами, то только по личным причинам. Ей лучше не доверять.

Лора была склонна согласиться с ним, но поскольку его слова так часто вызывали у нее негодование, она не могла полностью принять их и сейчас.

— Вы ведь почти никому не доверяете? — спросила она. Он широко ухмыльнулся в ответ и наклонился вперед, заглядывая ей в лицо под полями шляпки.

— Так оно и есть, моя дорогая миссис Тайлер. О чем еще вы с Морган говорили, когда вопрос о щенке был решен?

Это его не касалось, но она хотела задать еще несколько вопросов.

— Мы говорили о войне, о том, как остановить ее. Вы думаете, есть способ?

— Конечно, есть. Выиграть ее как можно быстрее. Но после Фредериксберга победа кажется сомнительной.

— Нет, — сказала она, покачивая головой. — Я имела в виду не сражения. Я думаю о каком-нибудь мирном пути.

Одно колесо провалилось в глубокую колею, и ее бросило на спутника. Он удержал ее одной рукой, но в его прикосновении не было мягкости.

— Какой же мирный путь вы бы предложили?

— Я не знаю. Нет ли здесь на Севере людей, которые не хотят войны и не прочь прекратить ее? Людей, возможно, обладающих властью и политическим влиянием?

— Это Морган внушила вам такую мысль?

Слова Морган в свое время казались достаточно невинными, и Лоре не хотелось впутывать ее.

— Об этом мы часто говорили с отцом, — правдиво ответила она. — Он полагал, что войны можно было избежать. Он всегда считал, что ее надо прекратить.

— Возможно, ее можно было избежать, если бы на высоких постах не было так много дураков. Дураков и слабаков. Я не имею в виду Линкольна, хотя считаю, что он слишком долго медлил, прежде чем действовать. Но задний ум всегда легче, чем предвидение. Войну можно было не допускать, но ее невозможно остановить. Без победы — победы Соединенных Штатов.

— Люди Юга очень отважны, — сказала Лора, — они прекрасные бойцы.

— Юг напоминает мальчика, выросшего из своих штанишек. — Адам поторопил лошадь, подхлестнув ее вожжами. — Думаете, я не слышал хвастливой болтовни, пока был в Либби? У Юга нет ни людей, ни силы, ни денег, чтобы побить нас в конечном счете. Но я скажу вам, что есть у Юга и чего так страшно не хватает Северу. У него есть воля к победе. И этого достаточно, чтобы лишить сна любого думающего северянина.

— Вот и Бей-стрит! — закричал из повозки Темпл, и все три мальчика встали, чтобы посмотреть на вереницу зданий, банков и магазинов на оживленной улице.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Лора.

— Несколько месяцев северяне сражались, как одержимые, — ответил Адам. — Потом они охладели и потеряли интерес. Они не вкладывают душу в эту борьбу. У них нет конкретной цели, как у южан. Ваш южный солдат идет, чтобы спасти свой дом, мать, любимую — так он думает — не говоря уже о сохранении своих сентиментальных идеалов, связанных с этой частью земли, которую он считает своей страной. А здесь война едва коснулась людей.

— Она коснулась Уэйда, — напомнила Лора.