Шрифт:
Насколько интенсивно Борман планировал «исход» из Берлина, можно увидеть из документов, которые были найдены советскими солдатами в бункере имперской канцелярии. Это были шифротелеграммы, которые из Берлина передавались по радио в баварский Оберзальцберг. О чем же писал Борман и о чем ему докладывали?
21 апреля, 08.59
Борман запрашивает — удачно ли произошла посадка «передовой команды» в Оберзальцберге?
09.30
Борман просит прислать ему «лекарство». [19]
19
Яд?
19.30
Хуммель докладывает Борману о трудностях размещения ввиду большого числа прибывших в Оберзальцберг.
19.50
Баур предупреждает, что в 21 час на аэродром Нейбиберг должна прибыть машина.
21.48
Фридрихе докладывает Борману о наплыве «знатных беженцев» в Баварские Альпы.
23.07
Он же передает просьбу гаулейтера Хофера о закрытии границы «для иностранцев».
22 апреля, 00.43
Борман требует держать радиостанции в Мюнхене и Оберзальцберге в постоянной готовности.
08.49
Борман требует прислать в Берлин «минеральную воду, овощи, яблочный сок и почту».
09.35
Он же передает Хуммелю право командовать на Оберзальцберге, «ежели я выйду из игры».
17.45
Борман передает Хоферу, чтобы он действовал по своему усмотрению, «так как управлять отсюда невозможно».
17.55
Гаулейтер Райнер докладывает, что на Адриатическом побережье все в порядке и «политические силы» находятся в боевой готовности.
Таковы были шифрованные телеграммы, шедшие из Берлина в несуществующую «альпийскую крепость» и обратно и свидетельствующие, что Борман продолжал заботиться о будущей базе и соответственно ориентировал других. Готовился он к своему возможному бегству: об этом свидетельствуют две телеграммы. Одна из них была отправлена в 15 часов 01 минуту 25 апреля:
«Прикажите Коллеру в любом случае в следующую ночь прилететь на одном из скоростных самолетов Баура в Рехлин».
Через 17 минут — в 15 часов 18 минут 25 апреля — ушла другая шифровка:
«Обеспечьте при помощи полицейского радио и других средств, чтобы авиационный генерал Каммхубер максимально быстро прибыл через Рехлин к фюреру. Он получит дальнейшее задание. Борман».
Но задания так и не были даны.
ДНИ: 21 апреля — 26 апреля
Суббота, 21 апреля
Утром, отлет Путткаммера и основной массы.
До обеда — начинается артобстрел Берлина.
Воскресенье, 22 апреля
Фюрер остается в Берлине! Вечером — Шернер в Берлине.
Понедельник, 23 апреля Вторник, 24 апреля
Ген. Вейдлинг назначен комендантом обороны Берлина.
Среда, 25 апреля
Геринг исключен из партии! Первый крупный налет на Оберзальцберг.
Берлин окружен!
Четверг, 26 апреля
Гиммлер и Иодль задерживают дивизии, марширующие нам на выручку!
Очерк одиннадцатый:
Волк в западне
Записи в этом разделе дневника кажутся противоречивыми: 21 апреля дается команда на отлет адъютанта Гитлера и основной массы сотрудников ближайшего окружения фюрера из Берлина. А 22-го Борман записывает: «Фюрер остается в Берлине». В своей шифровке на «Бергхоф» он подтверждает утром 22-го, что «Волк» (такова была партийная кличка Гитлера в 20-е годы) остается здесь, так как только он может овладеть положением, если это вообще возможно».
Колебания действительно были: один из чиновников канцелярии фюрера записал, что еще вечером 20 апреля было дано распоряжение всем чинам высших имперских учреждений вылетать на юг. Позже выяснилось, что вылеты затруднены, следует ехать поездом или автомашинами. На утреннем совещании 21 апреля Гитлер заговорил по-другому. Гюнше и Линге свидетельствуют:
«Военное совещание (21 апреля. — Л.Б.) было назначено на 12 часов. Это было самое короткое совещание за все время войны. У многих лица были искажены. Говорили приглушенными голосами, повторяли один и тот же вопрос: «Почему фюрер все еще не решается покинуть Берлин?»
Гитлер вышел из своих комнат. Он сгорбился еще больше. Лаконично поздоровавшись с участниками совещания, опустился в свое кресло. Кребс начал докладывать. Он сообщил, что положение немецких войск, обороняющих Берлин, еще больше ухудшилось. На юге русские танки прорвались через Цоссен и продвинулись до окраины Берлина. Тяжелые бои идут в восточных и северных предместьях Берлина. Положение немецких войск, стоящих на Одере к югу от Штеттина, катастрофическое. Русские танковыми атаками прорвали немецкий фронт и глубоко вклинились в немецкие позиции.