Шрифт:
— Вам бы все цветочки, — неожиданно зло возмущается инженер Суворов. Очень милый и хороший человек, как вещала его жена Маня.
Залесскую поднимает с пола пенсионер Кучеренко. Поднимает неловко, одной рукой держа под колени, другой под спину чуть пониже лопаток, голова писательницы запрокинута, и в это время совершенно неожиданно на пол падает русый парик. Все громко ахают: голова Марии Залесской ужасна — почти нет волос, голый череп.
— Кто знает, чем она больна? Была… — все так же негромко шепчет Серафима Евгеньевна.
Виолетта приоткрывает рот:
— Вот это да! А я думала, что ничего нет хуже волос апельсинового цвета! Оказывается, у этой совсем никаких нет! Кошмар!
— Придержала бы ты, наконец, язык! — обрывает ее Люська. — Ведь это ты ляпнула про климакс!
— А наша гадалка про волосы! И вообще: кто это весь вечер плел про больную постель, слезы и прочее?
— Я… я… — Серафима Евгеньевна даже захлебывается, — я… не знала. Это же карты. Всего лишь карты.
— Что-то они у вас всегда в тему, — язвит Виолетта. — Помните, как вытащили Сенечке туз пик?
— Хватит вам! — Градов подходит к Кучеренко: — Яков Савельевич, давайте вместе.
Инженер Суворов тоже наконец приходит в себя и идет на помощь к мужчинам.
— Понятно теперь, у кого был самый высокий рейтинг, — некстати говорит Зося.
— Что ты плетешь? — удивленно смотрит на нее Люська.
— Сначала Сеня, теперь вот она.
— Это самоубийство, — говорит Виолетта.
— Ну, разумеется. Самоубийство.
А Зося не так глупа. Но тем не менее она заявляет первой:
— Я отсюда не уйду. Что бы ни случилось. Все поняли?
— Ай да «папа»! — усмехается инженер Суворов. — Ай да молодец! А между прочим, с другой стороны тоже кто-то сидел.
— Я?! — вскрикивает Зося. — Да как вы можете?!
— А почему это все шишки должны на меня валиться?
— Так, взялись! Все вместе! Понесли! — командует Кучеренко.
Мужчины на покрывале несут Марию Залесскую к дверям. Та же сцена, что неделю назад с Сеней Сайкиным: осторожно приоткрывается входная дверь, тело оставляют на крыльце, пауза в несколько долгих секунд, и дверь закрывается. Только после этого к крыльцу по грязному серому снегу бегут люди.
— Что ты думаешь по этому поводу? — Стас первым пришел в себя.
— Я? — Она в растерянности. Только что в прямом эфире умер человек. Первая смерть, раз Сеня Сайкин успешно поправляется. — Это самоубийство.
— Точно?
— Как психолог, могу тебе сказать, что она весь вечер была к этому близка. Налицо явные признаки депрессии. Она последние дни, видимо, очень сильно переживала, что вылетит из «Игры», потом упоминание про волосы, неудачное гадание. И как итог — замечание Виолетты о климаксе. Видимо, в тему.
— А то, что она покончила с собой в прямом эфире?
— Ну, своего рода, демонстративный протест. Она же человек, борющийся за справедливость, за равные права между мужчинами и женщинами, она — человек, положивший жизнь на благо общества. Вот на глазах у общества Мария Залесская и…
— Это мнение психолога. А я скажу как опер: ее убили.
— Почему?! Почему это ты так решил?! Ты что-то заметил? Что-то необычное увидел?
— Я видел то же, что и все. Просто интуиция. Как только у одного из участников резко поднимается рейтинг, с ним тут же происходит несчастный случай. Предлагаю тотализатор: кто следующий? Ставим на девушку Зосю?
— Да ты с ума сошел! Разве так можно?!
— А ты слышала, каким тоном она сказала, что ни за что не покинет «Игру»? В конце концов, каждый сам выбирает, как ему поступить!
— Ты должен немедленно бежать к… руководству, да? И сообщить о своих подозрениях, — твердо говорит Люба.
— Доказательств никаких нет. И дело это наверняка найдется кому расследовать. Не переживай.
Этой ночью они спят, отодвинувшись друга от друга насколько возможно. Около трех часов Люба, тихонько поднявшись с дивана, включает телевизор. Почти без звука. Полчаса сидит в кресле, смотрит повтор «Игры» в записи. Залесская живая, она ходит, разговаривает с обитателями особняка, ест, пьет, что-то пишет в своем блокноте. А человека уже нет! Дождавшись, когда показывают комнату лучшей подруги, Люба вздыхает с облегчением: та мирно спит в своей кровати, до подбородка натянув одеяло.
— Ну, вот видишь? Все в порядке с твоей Людмилой, — негромко говорит с дивана Стас. Потом поднимается и садится в соседнее кресло: — Ну, давай устроим разбор полетов? Тебе необходимо выговориться. Представь, что я твой личный психолог.
— Ты хороший, — шепчет Люба.
— Плохой и корыстный. Потому что ты тоже должна мне помочь. Мне кажется, именно сейчас в «Игре» и начнется самое интересное…
«Красное»
В воскресенье утром Люба первым делом кидается к компьютеру. Девять часов утра, на канале ММ-2 после длиннющего блока рекламы запустили музыкальную программу. Гоняют по кругу клипы, и никакой информации об «Игре».