Он обратился к Мабел и спросил, у нее ли находится фляжка Гектора.

— Да — Мабел протянула ему фляжку — Но, боюсь, она почти пустая. Я думаю, у нас еще осталась бутылка виски, если хочешь выпить.

Дру без слов сунул фляжку в карман, и тогда раздался тихий голос Эмили:

— Ты забыл про йод.

Они вернулись на Фламинго почти в пять часов. Эмили послала за доктором Нортом и попыталась уложить Лайзу спать в комнату для гостей.

Но Лайза категорически отказалась спать на Фламинго. Мысль провести ночь в доме, где поселился полтергейст, оказалась для нее гораздо страшнее, чем возвращение в свое пустое бунгало. Решили, что на этот раз Мабел переночует у Лайзы.

Эмили и Виктория ужинали в освещенной свечами столовой, и в конце трапезы Виктория решилась задать вопрос, мучивший ее уже несколько часов.

— Тетя Эм, почему ты сказала Дру Стрэттону, что он забыл про йод?

Эмили подняла голову от тарелки, на которой еда осталась почти нетронутой. Ее лицо казалось серым в слабом свете свечей:

— Потому что он не дурак.

Эмили отодвинула тарелку и уставилась невидящим взглядом на огонь свечи, колебавшийся всякий раз, когда рядом проходил Захария, убиравший со стола. Виктория повторила:

— Я не понимаю.

— Конечно, ты не понимаешь, потому что в Англии мало ядовитых змей. Я уверена, что Дру не раз видел, как умирают от укуса змеи, потому он решил, что Джилли Макхема убили.

Она говорила спокойным, ровным голосом, но Виктории показалось, что она выкрикнула слово «убили» и эхо пошло по всему дому: убили…

Эмили махнула Захарии рукой, велев унести тарелку, и, взяв сигарету из коробки, прикурила от ближайшей свечи и откинулась в кресле; ее огромная фигура казалась бесформенной грудой.

— Но почему? — переспросила Виктория, и голос ее нервно зазвенел. — Почему он так думает? Ведь Джилли укусила змея. Мы же все ее видели. Неужели он считает, что ее подложили? Но никто не мог… Он ничего не сказал. Я находилась там все время, и он ничего не сказал об…

— Об убийстве, — договорила Эмили. — Может, он и не сказал это вслух, но подумал.

— Нет, я не верю. Если кто-то решил подложить змею, то она могла бы его самого укусить, никто бы не стал рисковать.

— О, не думаю, что змею подложили, Дру тоже. Видно, он считает, что кто-то, имеющий необходимые средства, воспользовался случаем и убедился, чтобы Джилли умер. Глупо, вообще-то. Ведь если его укусила змея, он бы и так умер. Лично я считаю, что Дру ошибается. Я думаю, что у Джилли случился сердечный приступ, поэтому он не кричал. Но в этом случае, если мое предположение правильно, его убили или я, или Дру. А это неприятная мысль, с которой придется доживать жизнь.

— Ты думаешь, что он. — Виктория задохнулась, встала, ухватилась руками за край стола. — Тетя Эм, ты не можешь думать, что он убил. Ты не можешь так думать!

— Я и не думаю. — Нетерпение вновь послышалось в голосе Эмили. — Садись, детка. Хватит с меня истерик. Это не поможет, а от Лайзы мне хватит этого до самой смерти. Ни я, ни Дру не делали это специально. Но только мы двое дотрагивались до Джилли. Я и Дру. Я сделала ему на руке два разреза и ввела сыворотку, а Дру влил ему в рот бренди. Нельзя так обходиться с человеком, страдающим от сердечного приступа. Естественно, он умрет. И потом, если его все-таки решили отравить, то яд можно было дать четырьмя способами, Яд мог быть на кончике ножа, в йоде, в шприце или бренди. Но нельзя исключать и пятую вероятность: может быть, его отравили за обедом. Однако Захария вымыл посуду в озере, я уже спрашивала его.

Виктория снова села и уставилась на тетю.

— Это все не может быть правдой. Они выяснят, что его укусила змея. Врачи определят.

Эмили покачала головой.

— Люди, которых укусила змея, умирают по-другому. Жаль что Дру вообще находился там. Никто другой ничего не заметил бы. А если бы и заметили, то промолчали.

— Но ведь если это действительно убийство…

— Есть вещи намного хуже убийства, — устало объяснила Эм — Судебное расследование, подозрение, неправильный приговор. — Она затушила сигарету и процитировала: — «Дункан лежит в могиле, от лихорадки жизни отсыпаясь. Измена сделала свое: ни сталь, ни яд, ни бунт, ни внешний враг отныне ему уж не страшны». Джилли любил цитировать Шекспира. Ему бы это понравилось. Внешний враг. Интересно…

Она замолчала, устав. Виктория смотрела на нее с каким-то тревожным чувством и страшно хотела, чтобы скорее вернулся Иден. Но хотя было уже около десяти часов, Иден все не возвращался. Эмили отправилась спать, а Виктория вышла на веранду послушать, не возвращается ли машина Идена.

Высоко в небе светила луна, она залила газоны и деревья серебряным светом, а там, где сгущались ветки, образовались темные пятна. Снова из зарослей папируса у озера раздались крики птиц.

Летучая мышь пролетела вдоль веранды, едва не задев голову Виктории, что-то зашевелилось в углу, и сердце девушки замерло от страха — но это оказался "всего лишь Пушок, спавший на одном из плетеных кресел.