Полковник перевернул первую страницу дела.

— Ты веришь, что этот придурок отказался от мысли убить нас? — поинтересовался Киноактер, когда они втроём вышли из гостиницы и направились к машине.

— Я что, похож на идиота? — спокойно ответил Тонколицый. — Конечно, нет. Но его всё равно придётся убить. Так что лучше сделать вид, будто мы поверили, и передать акции. Пусть заказчик убедится, что бумаги у нас, положит деньги, а там видно будет.

— Он тоже не похож на идиота и понимает, что мы не детсадовские сосунки и не купимся на липу, — буркнул Молчаливый.

— Верно. Но в одном этот парень будет уверен.

— В чем?

— В том, что мы придем за деньгами. Иначе не стали бы вообще с ним разговаривать. Так зачем ему рисковать? Он будет действовать наверняка. Положит деньги на случай, если на вокзале окажется наш наблюдатель, подманит нас поближе и постарается прихлопнуть без спешки, не потеряв при этом бумаги.

Они забрались в салон пикапа, неторопливо выехали со стоянки и покатили к Щелковскому шоссе.

— Рисковая игра, — подал голос Молчаливый.

— Не то слово, — подтвердил Киноактер. — Но она стоит лишних двадцати миллионов долларов.

— По-твоему, заказчик не пришлет на вокзал своих псов сейчас? — Молчаливый покосился на сидящего рядом Тонколицего.

— Нет, — покачал головой тот. — Наблюдателя — может быть. Псов — нет. После того, что произошло утром, побоится спугнуть. Они постараются перехватить нас позже, когда будут уверены, что акции никуда не денутся. И поэтому мы поступим умнее.

— А именно?

— Сыграем с ними по их правилам. Пошлем своего человека относить сумки с «акциями». Наблюдатель будет ждать, что тот вынесет деньги, но наш человек уйдёт с пустыми руками, просто переложив деньги в другие ячейки. Его не тронут, потому что не сразу сообразят, в чем дело. А когда сообразят, заказчик пойдёт проверить, что же наш человек принёс.

— А если не пойдет? Или пойдет не сам?

— Пойдёт. — Тонколицый усмехнулся. — Захочет убедиться, что акции все и что они не поддельные. Чего ему-то бояться? Вокруг полно охраны, да и условия вы держаны им честно.

— Ну, а вдруг это всё-таки будет другой человек? — спросил Молчаливый, выворачивая руль и заезжая на мост.

— Тогда это будет человек очень близкий к заказчику. Мы просто пойдем за ним и найдем того, кого ищем. — Тонколицый откинулся на сиденье, прикрыл глаза, спросил с улыбкой: — Парни, вы слышите шуршание купюр? Считайте, что они уже у нас в кармане.

«— Ты цел? — спросил Олег, увлекая меня в сторону метро.

— Что?

Честно говоря, я плохо соображал. Даже не сразу понял, о чем он спрашивает.

— Ты цел?

— Не знаю.

— Пошли быстрее. — Олег оглянулся.

— Все равно они нас догонят. — Мне пришлось как следует тряхнуть головой, чтобы отогнать дурной туман, плывущий перед глазами.

Сердце было готово захлебнуться. Я задыхался. Не столько от быстрого бега, сколько от ужаса. В меня еще ни разу не стреляли. За мной никогда не шли по пятам. Ощущение того, что каждую секунду тебя готовы убить, заставляло меня втягивать голову в плечи и затравленно оглядываться через плечо. Я очень не хотел умирать. Хотя этого никто не хочет.

— Скорее. Самое главное — постоянно находиться в толпе и не давать им подходить близко, — бормотал Олег. — В толпе они стрелять не станут.

Хорошо говорить. Мы же не можем бегать вот так до скончания жизни… Я вдруг очень четко осознал, что это самое „скончание жизни“ может оказаться гораздо ближе, чем мне думается.

Взгляд за плечо. Вон они. Я увидел их среди прохожих. Стаса, смотрящего на меня ледяным, безразличным взглядом, рыхлого, похожего на деревенскую доярку, толстяка и бесцветного парня в плаще. Этот третий был, наверное, моложе меня. Все трое торопливо продирались следом за нами через толпу.

— Олег… — прохрипел я.

— Вижу, — коротко ответил он. — Ещё один в машине. Оранжевая „Нива“.

Я бросил взгляд через толпу влево-назад. Точно. Оранжевая „Нива“ ползла вдоль тротуара с абсолютно не оправданной для проспекта черепашьей скоростью. За рулем широкоплечий здоровяк. Он тоже смотрел на нас, очевидно, ожидая, пока Стас и компания всадят нам по пуле в спину.

— Бегом, к метро, — выдохнул мне в самое ухо Олег.

Мы побежали, довольно неучтиво распихивая прохожих, „собирая“ ругательства и возмущенные крики спинами. Но уж лучше ругательства, чем свинец.

Преследователи тоже ускорили шаг. Судя по всему, им действительно не хотелось стрелять, когда вокруг так много свидетелей. За пальбу в спину двоим безоружным людям по головке не гладят. Половина милиции Москвы сразу же ринется искать этих деятелей. Да и „портреты“ свои им „обнародовать“ не с руки. Олег прав. Самое главное — не дать убийцам подойти близко. „Взломщики“, твою мать!.. Теперь понятно, откуда они знали о видеокамерах и о визите Сергея Борисовича в квартиру. Стас, скотина…

Когда до дверей метро оставалось не больше двадцати метров, все трое дружно запустили руки под плащи. Я мысленно перекрестился. Перекрестился бы и по-настоящему, но не мог. Боялся окончательно сбить и без того не слишком ровное дыхание.