— Д-да… я как раз хотел позвонить… Я седня в общем-то свободен. Так что зайду, наверно.

— Ага… Ну я говорю, я пока занята до вечера. Ты можешь придти пораньше, и я потом вечером уже тоже дома буду.

— Угу. Понятно. Хорошо, так и сделаем.

— Ну все тогда. Давай, пока.

— Да, давай, пока.

Я уже начал отводить телефон от уха, и услышал:

— Как у тебя дела-то?

— Ну, так потихоньку… У тебя как?

— Тоже вроде ничего… Ну ладно, давай, до вечера.

— Ага, давай.

Поднимаясь, уже, кстати, ближе к вечеру, по лестнице на третий этаж, я задыхался, думая о том, что наверно все-таки мне лучше было воспользоваться лифтом. Тем не менее, понимание того, что причина моей одышки лежит вовсе не в физической слабости, хоть я еще и не восстановился полностью после предыдущего приступа — все-таки было что-то еще, что заставляло мое сердце биться учащенно и дыхание сбивалось. Я волновался. Я нервничал. Мне просто становилось плохо.

— Какого хрена, — раздраженно произнес я, подходя к железной двери нужной квартиры, негодуя на свое состояние. Я уже начинал запутываться в своей жизни, не понимая, почему в ней все происходит как-то совсем не так, как у обычных людей.

Еще одновременно какая-то волна страха и невыносимого беспокойства захлестнула меня.

"Щас наверно найду его в обществе девочек по вызову, — подумал я про себя и одновременно приготовился к тому, чтобы как-нибудь так себя показать поинтереснее, — Ну что, устроим групповуху. Влад ведь наверняка подумал и о своем старом друге".

Я позвонил в звонок.

Влад открыл дверь, как-то так грустно произнеся:

— Здорово.

Я зашел, и тут же в прихожей, еще разуваясь, заглянул, насколько это было возможно, в комнаты и на кухню.

— Ты один.

— Да. Света только вечером придет.

Про Свету-то я знал. Честно говоря, я даже как-то разочаровался, обнаружив Влада в одиночестве в квартире. Хотя теперь можно было расслабиться и не посылать лишний раз своей и так разбалансированной нервной системе сигналов.

— …В определенной степени.

— Чего? — переспросил я.

Ответа не последовало.

Мы прошли в комнату и расселись по двум диванам.

Влад взял со шкафа пепельницу, в которой у него лежала не докуренная сигарета и продолжил эту сигарету докуривать. Он сидел в домашних спортивных штанах и старой растянутой футболке, как-то нервно обсасывая свою сигарету и его вид почему-то казался мне очень печальным.

— Чо, чувак, как жизнь? — спросил я, развалившись на кушетке.

— …Хм… Потихоньку… Как обычно все, — последовал ответ.

— В игрушки шпилишь?

— Не, я не играю щас, — покачал головой Влад.

Чувствовалось какое-то напряжение. И мне оно не нравилось.

— Рад тебя видеть кстати, — сказал Влад.

Я утвердительно покачал головой.

— Чо такой?… какой-то… — робко попытался спросить я.

— Какой?

— Ну… Не знаю… Какой-то не такой.

— Не, нормально все, — ответил Влад и наступила пауза. Мы посидели так немного молча. Я всмотрелся в Влада. Он действительно был какой-то немного грустный, грустнее чем обычно, и странный. Словно сидел и кричал: "Помоги мне, чувак".

— Света чуть позже наверно придет, — сказал он.

— Да, я понял. Она звонила мне днем.

Влад затянулся, утвердительно кивнув головой, и выпустил дым.

— Сыграй чо-нибудь, — неожиданно произнес он.

— Сыграть?

— Ну да… Вон гитара.

Я посмотрел в сторону, в которую Влад кивнул головой и увидел в углу старую желтую гитару.

Я подошел к ней, взял ее, сел с ней обратно на кушетку и, сдунув пыль, посмотрел на металлические струны, натянутые на гриф. Я провел большим пальцем по струнам, окончательно убедившись в том, что гитара естественно расстроена, и принялся настраивать, крутя колки. Я помню — иногда вечерами мы с Владом сидели здесь в этой комнате и горланили под эту гитару различные песни российских рок-групп. Как правило, Влад при этом был крайне не трезв, а иногда еще Света заходила к нам в комнату, смотрела на нас обоих таким каким-то ничего не говорящим взглядом и тупо уходила, не разделяя нашего душевного состояния.