– Мы пришли к выводу, что Кауфман лжет, – ровно продолжил Ляо. – Согласно официальным планам запуск Станции намечен на ноябрь, при этом указывается, что работы ведутся с небольшим опозданием, то есть возможен перенос открытия на декабрь-январь, однако…

– Однако семь из девяти незаконченных объектов относятся к вспомогательным, и работы на них практически заморожены, – плавно вклинился в речь собеседника Моратти. – А вот на двух оставшихся вкалывают в три смены и явно идут с опережением графика.

Сухонький старичок остался бесстрастен, не возмутился тем, что его осмелились перебить. Кивнул:

– Все верно. – Помолчал, словно принимая окончательное решение, быть ли искренним, и продолжил: – За последние полгода мои агенты сумели разговорить семерых посещавших Кайфоград ученых. Допрашивали прямо в городе, с помощью «химии».

– Мои ребята общались с пятью учеными, – в тон генералу отозвался Моратти. – К сожалению, ничего интересного не узнали – действительно важных людей Мертвый в Кайфоград не отпускает.

И Ляо, и Ник знали, что непосредственные разработчики спрятаны в специальных зонах, охрану которых обеспечивает внутренняя безопасность, не подчиняющаяся даже коменданту.

– Тем не менее кое-какие выводы сделать можно.

– Насчет повышенной секретности?

А вот сейчас китаец не сдержался: на мгновение, всего лишь на одно малюсенькое мгновение его лицо исказила презрительная гримаса, демонстрирующая отношение генерала к недалекому варвару.

– Мы тщательно проанализировали результаты всех интервью и пришли к выводу, что на Станции реализовано практически невозможное: общая картина известна предельно узкому кругу людей, а все остальные занимаются исключительно своей частью работы, не понимая, как именно будет использован результат их труда.

– Пазл, – хмыкнул Ник.

– Вас это не смущает?

– Мертвый не скрывает, что речь идет о принципиально новой энергии. Ничего удивительного, что рядовые члены команды неспособны осознать происходящее, – они до него попросту не доросли.

– Или же есть нечто, что Кауфман пытается скрыть.

– Или так.

Спокойный ответ Моратти заставил генерала использовать свой главный козырь.

– У меня есть основания предполагать, что Кауфман… что на Кауфмана работает Чайка.

Коротко и просто.

– Маловероятно, – бесстрастно ответил Ник. – Мертвый убил Чайку.

– Я не сказал, что знаю, – уточнил Ляо. – Я сказал, что есть основания предполагать. Мы провели анализ программ Сорок Два и в особенности -вируса…

– Мои машинисты тоже говорили, что он не по зубам Сорок Два, но…

Китаец не хуже Моратти умел плавно перебивать собеседника:

– Мы знаем, что Чайка был гением, способным написать -вирус. Мы знаем, что Мертвый якобы убил его около трех лет назад, но тело так и не было обнаружено. Чайка исчез.

– Думаете, Мертвый его прятал?

– Аналитики хором говорят, что написать -вирус мог только Чайка.

– Маловероятно, – повторил Ник. – Чайка был свободным ломщиком, настоящим великим, а не тритоном. Он бы не смог продаться… точнее, он смог бы продаться, но в этом случае не смог бы написать -вирус. Поверьте, генерал, я в этом чуть-чуть разбираюсь.

Все знали, что по-настоящему великие машинисты, чувствующие бинарный код каждой клеточкой души, в неволе не вырастали. Все они были нейкистами. Все ненавидели систему. Все славили свободу.

– Я с вами согласен, Ник, – мягко произнес Ляо. – Чайка не продавался, но у Кауфмана есть и другие способы заставить людей делать то, что ему нужно. Помните недавний бунт в Африке? Во время которого погибли машинисты?

– Такое случается.

– А потом в вашей главной тюрьме сменилось несколько офицеров.

– Официальный отчет не совсем отражал действительность, – неохотно протянул Моратти. – Некоторые сотрудники Африки проявили несдержанность, которая и привела к бунту. Директор Флобер отстранил их от работы.

– Сменил команду.

– Совершенно верно.

– Или же команда покинула Африку после завершения операции, – с нажимом произнес Ляо, чуть подавшись вперед. – Я предполагаю, что Мертвый не убил Чайку, а захватил, после чего отправил в Африку и использовал для создания -вируса.

– Вы говорите о главной тюрьме СБА.

– То есть вы убеждены, что мое предположение невозможно? Просто скажите «да», и я поверю.

Но короткого ответа не прозвучало.

Ник взял стакан, сделал маленький глоток виски, после чего, едва заметно передернув плечами, сообщил: