Шрифт:
* * *
На страшной высоте блуждающий огонь.
Осип Мандельштам
Как много синьки в небо вылилось!Неаполь весь в огнях алмазных.И небо над заливом ширилось —Там тоже разгорался праздник:Переливался в синем Сириус(Он дивным светом сердце дразнит!) –Кто научил в подлунном мире насСмотреть на звезды без боязни?К еще неведомой галактикеБез страха тянутся лунатики —С мечтой, мне кажется, такой:Качнуть небесные фонарики,Слегка потрогать их рукой.А я гляжу (я их трусливее),Как светятся суда в заливе иОгни домов на горизонте(Где близко — время Тита Ливия):Вы их, лунатики, не троньте. * * *
Почему-то вдруг приснитсяФараонова царица,Сфинксы желтые пустынь:Глаз огромный, длинный, близкий,Опахала (одалиски?),Груди черные рабынь.Злыми змейками рыжеетЗолото на тонкой шее,Рот рубиново-багрян.Платье пламенно-янтарно.Пахнет сладко и угарноСквозь сиреневый туман.Ну, и что же? Чайной розойСчастье (в Арктике морозной)Расцветает без шипов?Думаешь, еще не поздно?Пышной и душистой розойРасцветет еще любовь? * * *
И по Дворцу венецианских дожей,Среди парчи и бархатов кровавых,Мечей, кинжалов, воинов суровых,Я шел, не воин — беженец, прохожий,И щерился Отелло темнокожий,Испытанный в воинственных забавах.В тяжелой мрачности Эскориала,Где ожидалась дивная победа,Плыла Непобедимая Армада(Она непоправимо затонула) —И здание суровое дрожалоОт грозных кликов смертного парада.И тот миланский грузный замок СфорцаКак много битв, и стонов, и проклятий!(Там со Христом, убитым, Богоматерь —Работа Микеланджело — и Смерти.)…Я слушал кровь слабеющего сердца,Беглец, усталый от кровопролитий. * * *
Там, где белела бурная пена, –Темная тина.Смутным обломком, образом тленаСтала колонна.След перламутра, след алебастра,Мрамора, моря.Может быть, это — торс АлександраИли Тиберий.Здесь проходили рабы, весталки,Кони Аттилы.Там, где когда-то росли фиалки,Растут кораллы.Снова янтарь и каменный уголь,Где были ветки.В тусклой воде тускловатый угорь,Узкий и гладкий. * * *
Снова дни, голубые дельфины,Уплывали, играли, мелькали.В этом замке дрались ГибеллиныИ о гибели Гвельфов мечтали.После в Англии Белая РозаС Алой Розой сражалась — за что-то.Кто-то умер от туберкулеза —Помнишь готику, башню, ворота?А потом — в опустелом ВерсалеЦарство окон — как много заката!Мы бродили, смотрели, молчали:Царство яшмы, порфира, агата.В Королевстве Обеих СицилийТоже были, мой друг, короли:На закате по саду бродили,Там, где мы на закате прошли. * * *
Я задумался, вспоминаяВлажно-солнечные Гаваи.Океан и пальмы — неплохо!И гавайский привет: алоха!Узкий пруд — в закатном пожаре.На гавайской бы на гитаре!Ну на чем-нибудь поиграй-ка,Спой мне песню, краса-гавайка!На ее смугло-нежной шееИ на голой груди виселиЖелтоватые орхидеи —Мягко-нежное ожерелье.Точно к Леде, к ней черный лебедьПлыл — цветком на воде игривой:Черный, гибкий и длинный стебельС лепестком оранжевым клюва. * * *
Восхитись узорчатой Альгамброй!Крашенные золотом и умбройСложны потолки, как теоремы.О, халифы, евнухи, гаремы!Потолки напоминают соты,Мед струится в золоте ячеек.О, декоративные красотыМира арабесок и Зюлеек!Шесть веков светились эти вазыВ мавританском филигранном мире.В изразцовой узкой амбразуреГеометрия абстрактной розы.Падал свет на кружевные стеныВ палево-сиреневых узорах.Свет века лежал на стенах старых:Лучшие орнаменты — нетленны. * * *
Земными полурайскими садамиТы погулял, ты подышал,И розы нюхал, и глядел на пламяЗаката в предосеннем фимиаме,Как богдыхан, как падишах!Ты видел дворик — жалкий, некрасивый,Но яркий в августовский день.На лужу нефти (видишь переливы?)И на узорный пыльный лист крапивыТы с наслаждением глядел!Ты тяжело болел. Страдал. И рад жеТы был деревьям и кустам,Когда опять гулять пошел, устал –И отдыхал, богат, как магараджа,Как фараон или султан!