Шрифт:
* * *
Оранжево-розовые фламинго –Почти не птицы, скорей цветы.Стоят над озером и тропинкойЧастицы нежной красоты.Они похожи на тонкие ноты,Как будто музыка от них.Блаженно-розовые длинноты –Как будто зов миров иных.Бывают ли души такого цвета?Не в адском огне, а в том краю,Где, как во Флориде, вечное лето,Но все интересней: в «том» краю?На длинных ногах стоят и ходят,Как легкое пламя — гляди – горятИ понемногу переходятВ оранжево-розовый закат. * * *
Всё глупостями занимаемся,О пустяках всё беспокоимся —А между тем какое таинство,Какое небо нам откроется…Ты посмотрела недоверчивоНа смутное ночное облако.В нем не было ни капли вечности.Одна звезда висела около,Похожая на каплю светлую,А может быть, ее и не былоУже, и только давний свет ееЕще мерцал с большого неба нам.(P.S. Но ей, как я, симпатизировалСветляк — и каплей запоздалойЗемной ответ сигнализировалНа те небесные сигналы.) * * *
В яркой и знойной Флориде(Нет, не в раю, не в аду)Странную птицу я виделВ пышном цветистом саду.Голубоватый и алыйКлюв удлинен, искривлен.Из бирюзы и кораллаКажется сделанным он.Черная, с желтым и красным.Тонкий по клюву коралл:Точно Пикассо пикассноАлый зигзаг написал.И обвести постаралсяГлаз — голубым ободком.Странно, что Бог занимался,Скажешь, таким пустяком?Как это сделано! С чувствомКраски, игры, красоты!Может быть, чистым искусствомСмеешь увлечься и ты? * * *
Disney World — городок-балаганчик
Здесь острые башенки замкаЕще голубее, чем небо.Волшебная лживая сказка!О, дайте нам зрелищ — не хлеба!В магическом царстве кудесникТоргует ключами к веселью,И сказочный замок прелестныйПостроен с коммерческой целью.И плавает ящер поддельныйВ подводной пещере фальшивой.Посмотрим, от нечего делать,На это недивное диво!Привет, заменители чуда!Так мало чудесного в жизни.А сердцу без этого трудно,Как верно почувствовал Дизни.И пусть пролетая синеетОбманчиво Синяя ПтицаИ нежная Золушка млеетВ объятиях ложного принца! * * *
Индуски, китаянки и японкиТолпой по лондонскому ПикадиллиГуляли долго. Помню облик тонкийИ нежность их – как нежность роз и лилий.Краснел кружок на белом лбу индуски,Алмаз, приколотый к ноздре, светился.На кимоно японки ирис узкийК атласной хризантеме прислонился.И лотос, золотой, на опахалеКачался в ручке белой китаянки.Желтел закат, и девушки гуляли –Одни, как амазонки-лесбиянки.Но может быть, у них скучало сердце,Томилось, азиатское, упорноПо том английском мальчике — гвардейцеВ мундире алом и высокой чернойМедвежьей шапке, — том, который бравоСтоял с другим красавцем, охраняяВход во дворец, где бродит королева,Вся белая — белее Гималаев. * * *
Мы гуляли по Бродвею. Сколько огней!Это Таймс-сквер, где разные таймские скверныИ шаги наркоманов неровны и нервны,И в сияющих барах пьяней и тесней.Здесь наряды поярче цветов и зари:Видишь, нравятся грешникам райские краски!Ходят негры, японцы, мальчишка с Аляски —В голубом, темно-розовом, желтом — смотри!Пляшет краля, и всё у нее — ходуном.И в сиреневых брюках стоят сутенеры,И парик золотой, точно кудри Авроры,На продажном мальчишке с лиловым пятном.Изумрудная дева дает нам совет:В одиночку-то — вдоволь наспитесь в могиле!Поспешите грешить, если вы не грешили! —И лиловые негры смеются в ответ.Темным блеском сияют большие глаза,И вино, как рубин, замерцало в бокале.И стекляшка – сапфир на раскрашенной кралеВыпей, краля! А пьют-то – не против, а за! * * *
И мы прошли парижской толчеей,В толпе Латинского квартала,И вот сошли в средневековый строй,В музейный и готический покой,В тот розоватый пламень зала,Где бледно-розовые гобелены.ВнеЗемного бытия, в раю нестрогомЗдесь Дама дивная живет наединеС таинственным Единорогом:Он ей явился в розовой веснеКаким-то странным полубогом.* * *
Как надоели римские гробницы!Ну были римляне, поумирали,А мы живем, гуляем и глазеем,Кусаем уголки горячей пиццы,И пьем вино и воду «минерале»,И бегаем по мраморным музеям.Стоят богини, вовсе неодеты,На них глядят Ромео и Джульетты(Порфирный пол и звонкие шаги),А желтая бумажка от конфеты —Как мотылек, у мраморной ноги.* * *
Что может быть в жизни плачевнейАрабского сора и хлама –А небо над крепостью древнейГорело большой орифламмой.Старуха хлебнула лекарства(Рука – Иоанна Предтечи),А птицы — нездешнее царствоНад грудами грузной мечети.С высокого неба раздастсяМедлительный зов муэдзина,И сумерки — синяя астра,Синеющий веер павлина.Я знаю, сейчас мы узнаемО чем-то нездешнем и лучшем.И небо сливается краемС напевом блаженно-тягучим.