–  Не с Порт-Артуром, а вообще с Кореей, с Маньчжурией, с Китаем. Мы слишком рано туда вошли. Нам бы сначала на Амуре закрепиться, железные дороги проложить, поселения обустроить. Но - нет. Вперед и вперед.

–  Что поделать. Вы же сами говорите, идет передел мира. Когда делят мир, каждому государству хочется оттяпать свой кусок.

–  Да, конечно. Беда только в том, что Англия считает весь мир своим. И оттяпать, как вы говорите, все хотят именно у нее.

–  Так значит, я прав?
– торжествующе спросил Остерман.
– Будет война с Англией?

Снова открылась рубка, и Кирилл подвел к Орлову молчаливого рыжебородого крепыша.

–  Сдавай вахту.

–  Что так рано?

Орлов удивился, но, оглядевшись, понял, что скоро рассвет. Ночная чернота неба сменилась густой синевой, на горизонте протянулась серая полоса, и стало видно волны. Выходит, он и не заметил, как пролетело время самой тяжелой вахты.

Добравшись до места отдыха, он обнаружил, что его гамак уже снова расправлен, и на нем лежит свернутое одеяло. В соседней шлюпке возился, укладываясь, Остерман.

–  Как отстоял, Паша?

–  Как положено.

–  А я, знаешь, первое время, когда пришлось с Кирой походить по морям-океанам, все боялся морской болезни. Мы тогда мальчишками были, нанялись на пароходик. Шатались до Феодосии и обратно. Иногда заштормит чуть-чуть, а пассажиров как начнет полоскать! Нам - ничего, а их выворачивает. И ничего тут не поделаешь. Морская болезнь - она и есть болезнь. Но некоторых она не трогает. Тебя, значит, тоже?

–  Не знаю, - сказал Орлов.
– Некоторых и в седле укачивает.

Он устроился в гамаке и накрылся одеялом, предвкушая блаженство короткого, но такого необходимого сна. Ему хотелось спросить у Ильи, кто такой этот Виктор Гаврилович. Но капитан Орлов удержался от вопроса.

Разговоры о неизбежности войны с Англией Орлов слышал на протяжении всей своей службы в Генштабе. А сразу после турецкой кампании он едва не попал в ахалтекинскую экспедицию генерала Скобелева, которая должна была наконец-то в открытом бою столкнуться с англичанами. Но - не сложилось. Орлова отправили в противоположном направлении: сначала в Гибралтар, а затем в Америку. Впрочем, и Скобелев так и не добрался русским штыком до английских мундиров: взяв Ашхабад, он не пошел дальше на юг, остановленный не британскими винтовками, а собственным правительством.

Да, разговоры о войне с англичанами были когда-то привычны для Орлова - но он никак не ожидал снова услышать их здесь, посреди Карибского моря.

Дневную вахту Орлова отправили нести на бак, впередсмотрящим. На горизонте виднелись темные бугорки, чуть выступающие над светлой водой. То ли острова, то ли облака - неважно, потому что они все равно оставались слева по борту. «Паллада» сменила курс и сейчас, заметно сбросив скорость, шла строго на юг. Это не радовало Орлова, потому что он понимал - они идут мимо Кубы. Возможно, к Ямайке. А то и к Пуэрто-Рико. «К островам» - понятие растяжимое.

Он заметил на горизонте какие-то серые хлопья и поднес к глазам подзорную трубу.

–  Вижу дым по левому борту!

–  На руле! Зюйд-ост-тень-ост!
– отозвался Кирилл из рубки.

Шхуна накренилась, поворачиваясь левым бортом к ветру. Орлов поднял воротник матросской брезентовой куртки, прикрывая лицо от брызг.

Дым на горизонте становился все более отчетливым. Он стелился над морем, а левее его темнела короткая полоска. Она казалась соринкой на бескрайнем лазурном поле. Но эта соринка скоро стала величиной со спичку, и в подзорную трубу Орлов мог разглядеть паровое судно, шедшее наперерез шхуне.

–  Вижу пароход под американским флагом, - доложил он.
– И еще какие-то флаги между мачтами висят, я в них не разбираюсь.

–  Это сигнал такой, - отозвался Кирилл, поднимая бинокль.

Орлов вспомнил, что на пароходах вывешивались целые гирлянды разноцветных флажков. Каждый из них соответствовал какой-то букве, и таким образом составлялись целые фразы.

–  Что они сообщают?
– спросил он.

–  Просят остановиться. Вежливо так просят. «Остановитесь, не то откроем огонь».

Орлов снова вгляделся в силуэт низкого парохода с высоко задранным носом и косой трубой.

–  Какой огонь? Это гражданское судно.

–  Мобилизованное, - сказал Кирилл.
– Здесь сейчас много таких шатается. Боевые корабли воюют. А эти шастают туда-сюда. Вроде как блокаду держат. Петрович! Ложимся в дрейф!

Боцман откашлялся, покряхтел, поднимаясь на бак, и пробормотал:

–  Опять болтаться? Вот уж плаванье так плаванье. Кому рассказать - засмеют.

–  Нам спешить некуда, - ответил ему Кирилл, выходя из рубки.