С берега доносилось пение множества птиц. Легкий ветер играл перистыми листьями пальм. Дальше, за пальмовой рощей, высилась зеленая стена гор. Пряные и цветочные запахи кружили голову. Ступив на береговой песок, Орлов увидел, что он весь рябой от недавнего дождя. «Никого здесь нет, - подумал Орлов.
– Никого. А место - райское».

–  Странно, что нет мошкары, - сказал он.

–  Здесь всегда ветер, - пояснил Беренс.
– Сквозняк. Вход в бухту смотрит на юго-запад, а вон там, на северо-востоке, лежит ущелье. Получается канал для движения воздуха между скалами. Поэтому здесь можно жить, не боясь москитов.

–  Непохоже, что здесь кто-то живет, - сказал Орлов.
– Кроме птиц и рыб.

–  Ну, тут еще есть крабы. Соберите их пока для Луки Петровича. Берите голубых. У них сейчас панцирь мягкий, это такой деликатес.
– Беренс протер очки и огляделся.
– Да, соберите крабов. А я пока осмотрюсь.

Орлов принюхался. Теперь он смог различить в воздухе тревожные струйки кисловатой гари. Так пахнут мокрые угли.

Илья с мешком на плече бродил по пояс в воде между сваями, вглядываясь в камни под ногами.

–  Крабы тут вкусные, - рассеянно продолжал Беренс, - особенно если их в рисовой муке обвалять~

–  А почему поселок был так близко к воде?
– спросил Орлов.
– Неужели местные не боялись урагана?

Не дожидаясь ответа, он зашагал к полосе кустарника. Ему уже было ясно, что это не просто кустарник, а заросшие бурьяном огороды. В густой траве проглядывали остатки тропы. Пройдя по ней, он увидел, откуда шел едва уловимый запах гари, - черные прямоугольные пятна на месте сгоревших тростниковых хижин. От опорных столбов остались лишь обгоревшие пеньки. На выжженной земле поблескивали лужицы недавнего дождя.

Да, поселок был большим. И необычным. Он явно не вырос тут стихийно, а был построен по плану. Шесть необычно длинных домов на одной стороне улицы, четыре - на другой. Улица? Нет, дорога, широкая и твердая. Она вела от причала к горам. Орлов прошелся по ней и обнаружил за кустами остатки колодца. То был обычный сруб, и, наверно, до пожара над ним возвышался колодезный журавль - вот его обгоревшая жердь чернеет в траве. Обычный колодец, как в любой русской деревне. Но как он появился на Кубе?

Орлов заглянул в квадратный провал и посмотрелся в дрожащее зеркальце воды.

–  Вода здесь солоноватая, - сказал, подойдя, Беренс.
– Но пить можно. И река тут недалеко. Выше, в горах, есть родники. Позвольте ваш мачете.

Орлов вытянул из-за пояса тесак, но Беренсу не отдал.

–  Что надо рубить?

–  Ничего не надо рубить. Я тут кое-что обнаружил, хочу слегка копнуть. Пока помогите Илье с крабами. Вдвоем вы справитесь быстрее. А когда Макарушка их зажарит, еще пожалеете, что мало принесли.

–  Что вы тут могли обнаружить?
– спросил Орлов.
– Тростник сгорел дотла. Но хижины были пустые. Ни костей, ни остатков утвари. Люди ушли и сожгли свои дома сами.

–  Сами? Сомневаюсь.
– Беренс покачал головой.
– Ушли? Да. При этом унесли с собой все, что здесь было. Хоть бы одну лопату оставили.

–  Покажите, где копать.

–  Павел~ э-э~

–  Григорьевич.

–  Павел Григорьевич, любезнейший мой Павел Григорьевич, - с улыбкой произнес Беренс, - неужели вам доставит удовольствие рыться в выгребной яме?

–  Покажите, где копать, - спокойно повторил Орлов.

Лопата все же нашлась, когда он немного поработал своим мачете, прорубая тропу. И не одна. Заржавленные, с обломленными черенками, они валялись в бурьяне возле заросшей выгребной ямы.

Едва сняв верхний слой комковатой бурой земли, Орлов понял, что лучше перейти на другую сторону. Он сменил позицию, устроившись рядом с Беренсом. Теперь ветер относил от них запах, поднимавшийся сквозь сырой песок.

Копать пришлось недолго.

Когда к ним подошел Илья, они сидели в сторонке и курили, пытаясь табачным дымом заглушить смрад.

Остерман уронил мешок, в котором скрежетали и щелкали наловленные им крабы, и длинно выругался по-испански. Потом заглянул в раскоп и зажал нос.

–  Да сколько же их там?

–  Полагаю, человек пять-шесть, не больше, - сказал Беренс, вытирая лоб рукавом.

–  Застрелены?

–  Расстреляны. Извольте видеть: у двоих, что сверху, руки скручены проволокой за спиной. Ставили над ямой и стреляли сзади. В затылок.

–  Из чего стреляли?

Орлов молча открыл перед ним ладонь, на которой покатывались две потускневшие гильзы от винтовки Маузера.