Кирилл встал, отряхиваясь от песка.

–  Два дня. Потом уходим к островам. А сейчас - домой. Соберемся заранее, да и ляжем пораньше. Выйдем на рассвете. Втроем.

–  Капитан не должен покидать корабль без особой необходимости, - сказал Беренс.
– Если вы, Илья Осипович, согласитесь мне сопутствовать~

–  Мы с Кирой всегда работаем в паре, - сказал Остерман.
– Вот увидите, найдем мы ваших казаков.

–  Казаков?
– вырвалось у Орлова.
– Каких казаков?

Ему показалось, что Илья смутился. Но Беренс ответил спокойно:

–  Частью от Кубанского войска, частью от Амурского.

Вахты перекроили, и Орлову выпало дежурить с четырех утра. Он лег спать в полночь, но долго не мог заснуть, обдумывая, как бы подступиться к Кириллу со своими советами насчет завтрашней вылазки. Может быть, они и сами догадаются разбиться, чтобы прочесывать в поисках следа одновременно три сектора, назначив место схода. Может быть, они и без него знают, что, несмотря на жару, придется надеть крепкие ботинки и рубахи с длинным рукавом. Может быть, они сами способны приготовиться к поиску на вражеской территории - но в любом случае у них не было того опыта, каким обладал капитан Орлов. Значит, раз уж они не берут его с собой, так пусть хотя бы выслушают~

Его разбудил Макарушка:

–  Аврал. Вельбот на воду.

Кажется, перед глазами еще не растаяли остатки сна, а Орлов уже работал вместе со всеми. Спустили вельбот, забрались вчетвером и принялись на буксире тянуть шхуну. Боцман с коком остались на «Палладе» и шестами отталкивались от свай, помогая гребцам. Мало-помалу добрались до выхода из бухты. Подчиняясь командам боцмана, гребли то правым бортом, то левым. Предрассветный туман скрывал очертания берегов, но Петрович, видимо, ориентировался по звукам прибоя, и шхуна стала на якорь почти вплотную к отвесной скале.

–  Тут и подождем, - сказал боцман, когда все вернулись на борт.
– С моря нас не разглядят, если огней не зажигать. А мы отсюда все увидим. Вахтенным ночью не зевать! С берега глаз не спускать. Наши будут сигналить факелом.

«Наши? Так они уже там?
– подумал Орлов.
– Что ж, неплохо. Конечно, высаживаться надо было в темноте. Если ты не видишь врага, это не значит, что и он тебя не видит. Неплохо, неплохо. Кажется, за них можно не беспокоиться».

Помогая коку убирать после обеда, Орлов сказал, как бы невзначай:

–  Капитан наш, видно, по берегу соскучился. Мог бы кого другого вместо себя послать.

–  Нет, - серьезно проговорил Макарушка.
– Они с Ильей - не разлей вода. Куда один, туда другой. Илья - он такой, он отчаянный, себя не бережет. Да и то сказать, подрубили корень человеку, один остался, вот и мечется.

–  Один?

–  Ты не знал? Один, совсем один. Родня какая-то в Нью-Йорке живет, да только они сами по себе. А была у Ильи семья, большая семья. Жена-красавица, трое детишек. Хозяйство было завидное. Табуны знатные. Все пропало. Все. Нефть на его землях нашлась. Начались споры. Земля-то в Мексике, а там закона нет. Кто больше заплатит, тот и прав. Илья уперся, на силу свою понадеялся. Да плетью обуха не перешибешь. Пока он в Мексике воевал, в Аризоне на ранчо напали. Все вчистую пожгли, коней увели, ну и~ - Макарушка вздохнул.
– Жена у него красавица была. Из мексиканок. Горячая, гордая. Руки на себя наложила, не далась. А детишки сгорели. Вот он с тех пор и ходит-бродит, как неприкаянный. Подрубили корень человеку, не сидится ему на месте.

Орлов вспомнил, как странно глянул Илья тогда, при первой встрече, когда услышал, что он - нефтяной агент. Да, нефть - грязное дело, очень грязное~

–  Другой бы поплакал, погоревал, да начал бы все заново. А Илья - ну, ты и сам видел: пьет, не просыхает. Как такого одного на чужой берег отпустишь?

–  Что же Беренс его взял? Не мог выбрать кого понадежней?

–  Гаврилыч знает, кого брать, - многозначительно произнес Макарушка.
– У нас вся команда надежная, любого мог позвать. Но тут лучше Ильи да Кирилы Андреича никто не справится.

Они перебирали рис, лущили фасоль, и словоохотливый кок скрашивал нудное занятие рассказами о необычной команде шхуны «Паллада».

Оказалось, что эмигрантами могли назвать себя только Кирилл с Ильей. Макарушка же, как и молчаливые братья Акимовы, родился уже в Америке. Что же до их родителей, то те и слова такого не знали, «эмиграция». Уроженцы Архангельской губернии, они нанялись матросами на английский пароход, который в годы гражданской войны поставлял оружие южанам, прорываясь через морскую блокаду. Пароход был задержан, и команда, состоявшая из русских и англичан, оказалась в плавучей тюрьме. Британцев-то сразу завербовали на флот, по одному. А поморы не соглашались, держались кучей. Так, кучей, их вместе с тюремной баржей и унесло ураганом в открытое море. Помотало, покрутило, да и выбросило на берег разоренной Джорджии. Что было делать поморам? Не строить же ладью, чтобы вернуться к родным двинским берегам. Решили, что Бог велел им осесть на земле, где урожай снимают по два раза в год, где нет зимы, и где после войны осталось множество молодых вдовушек. Когда же на юг обрушилась эпидемия лихорадки, русские подхватили жен и детишек да перебрались на запад, в Оклахому.

В семьях бывших русских матросов говорили только по-русски, пели русские песни и на Пасху отправлялись в далекое путешествие, в Новый Орлеан, где была русская церковь. Хозяйство у всех было огромное, благо земли в Оклахоме им досталось изрядно. За что бы ни брались - все удавалось на славу. У самого Макарушки к двадцати годам уже был построен свой дом, и был свой пай на мельнице, и свое молочное стадо. Родители ему уже и невесту присмотрели, Катю Хлебникову, да только семейную жизнь пришлось малость отложить. Потому что появился в их краях лихой капитан Кирила Андреич. Женился он на дочери Луки Петровича, увез ее к себе. А когда пришло время крестить первенца, приехали к ним в Галвестон все оклахомские земляки. И показал им Кирила Андреич свою шхуну. И вышли на ней в море - прогуляться по хорошей погоде. И сказал Лука Петрович, что с чего человек начал жизнь, с того и закончит. И остался в Галвестоне с дочкой и внуком, и стал ходить боцманом на «Коршуне», и вся команда на ней стала русской, потому что и Макарушка, и молчаливые братья Акимовы как ступили на палубу, так и не смогли с нее уйти.