Ее передернуло, и вновь выбилась из-под бесформенного "маскировочного" капюшона прядь волос. Элоиза намотала ее на палец. Рони держал ее под руку, кажется, она не возражала. Все еще.

"Они бы неплохо смотрелись вместе", — отстраненно подумал Целест; но перчатка Элоизы соскользнула, и он заметил похожее на обручальное кольцо с зеленовато-зеркальным александритом. — "…Итак. Амбивалент".

— Да все понятно, — Тао пожал плечами. Он отобрал у Целеста недокуренную сигарету, затянулся. — Какая-то штука, вроде одержимого, только сильнее.

— Не штука. Человек, — поправил Рони. Он собрал хороший урожай картинок-кошмаров — богатый и спелый, словно налитые соком, яблоки. Гладкий глянец кожицы, тонкие прожилки мякоти, а сок пахнет железом. Почти как кровь.

Нужно возвращаться — на пост, в сердцевину Рынка, к шуму, разнузданному веселью, мелким дрязгам и пене недобродившего винограда. Виндикар никогда не спит, не знает отдыха и апатии. Виндикар жив. Подвал и его обитатель — нет.

"И умер он до того, как выросли ресницы", — Целест встряхнул пустую пачку из-под сигарет. Несколько табачных крошек приземлились на обмороженный асфальт.

— Человек, — повторил Целест. — Нужно найти его и уничтожить. Амбивалент или черт с рогами…

— Послушай, ваши не идиоты. Наши тоже. Наверняка, они знают, — Элоиза высвободилась из "объятий". — Эти твои диски, хоть и контрабанда из Архива — да-да, я знаю! — но не самые секретные в Мире Восстановленном. Просто нужно убедить действовать, убедить, что это не "антинаучные бредни"… если это правда так, но я верю дешифратору. Собрать отряды Гомеопатов — не только Магнитов, но и ученых и даже теоретиков, подключить стражей и военных, организовать поиски, и…

Она осеклась.

— Методы обнаружения: нет, — процитировал Авис. Он взмахнул руками, удерживая равновесие на льду, и впрямь на манер ленивой медлительной вороны. — Методы уничтожения: нет. Мы обречены. Эта дрянь сведет с ума и подчинит всех, кто еще нормальный, а Магнитов просто сметет прочь. Как крошки со стола.

Авис запрокинул голову назад, выставив угол кадыка на тощей шее. Наверняка, воображал себя пророком.

— Заткнись! — Вербена накинулась на него — с ногтями и маленькими кулачками, ей приходилось подпрыгивать, чтобы царапать долговязому Авису плечи — сквозь толстую мантию и свитер под ней, смешное зрелище, смешное и жуткое. — Не смей! Заткнись!

— Уйми свою бесноватую! — Авис отшатнулся.

— Сам такой!

Целест обнял Вербену:

— Она права. Заткнись. Может быть, Сенат и Гомеопаты верят устаревшим данным и сложили лапки, но пока я жив — не сдамся. Надеюсь, что вы все тоже.

Целест сглотнул. Он вспомнил безумного Тиберия с болотными язвами, обугленного до черно-розовых прожилок плавленой плоти и тоже безумного Иллира. И — х-ха! — куклу с ресницами из шипов. Он втянул прохладный воздух полной грудью.

— Поймаем мы этого Амбивалента. Поймаем и уничтожим.

В Цитадель возвращались по свежевыпавшему снегу, желтым искрам фонарей — рано темнеет, или потерян счет времени, нудным тягучим часам. После того, как приехал в золотисто-бежевом мобиле и в сопровождении десятка стражей Кассиус, забрал Элоизу и Вербену, — не разговаривали. Каждый о своем. Целест, помимо всего прочего, о том, что нужно объяснить матери насчет Касси. Неплохой он парень — о Элоизе заботится, с Вербеной покровительственно галантен… к ним с уважением.

Мы выросли, мама. Твой сын — легальный убийца, теперь и не только одержимых. Наградил старого солдата ресницами-шипами.

Мы выросли, мама. Твоя дочь — член Сената, наравне с отцом решает в слепящем доме-без-теней судьбу Эсколера. Вполне способна выбирать — мужчину тоже.

"Но я обещал", — скрипело где-то в шейных позвонках, в колесах облезлого мобиля — вместе со снегом и хрустким морозцем. Целест вывернул регулятор печки на максимум, и стекла подернулись туманом от дыхания. Рони смотрел в слепое бельмо окна. На заднем сидении обиженный Авис бормотал под нос что-то насчет "неблагодарных", а Тао нехарактерно прикусил язык. Наверное, его вымотала "сфера". Хорошо, без одержимых обошлось, до утра ресурс восстановится.

"Мы обречены. Амбивалента не остановить. Чушь. Все живое можно убить… и мертвое тоже".

Вокруг Цитадели клубился кофейной гущей с вкраплением снежных сливок, сумрак. Видимо, власти города сочти, что пиро- и электрокинеты об освещении позаботятся самостоятельно: в паре фонарей едва теплился мутный, похожий на куриный бульон, свет. Целест потер лоб, предвкушая ужин и вожделенную тишину; он обдумает еще разок, как объяснить матери, про Амбивалента, и… что им с Вербеной делать. Магнит и богиня — неравная пара.