Возможностей, отвергнутых навек!

Я поднимала воротник повыше

И понимала, что дела плохи.

На почте, где никто меня не слышал,

Я написала гордые стихи.

Я избегала приходить к обеду

В дома друзей в четыре или в шесть.

Я тихо шла по золотому следу

И не писала так, чтоб лучше есть.

И, засыпая на вокзальной лавке,

Я видела сквозь пенистый сугроб,

Как мать в пальто, застегнутом булавкой,

Меня целует, молодая, в лоб.

Дышала радость горячо и близко,

На вид ей было девятнадцать лет.

И оставалась у виска записка:

«Босяк! Приди к Светлову на обед».

Примечания

1. См. раздел М.Светлова на этом сайте. Обратно

Юнна Мориц. Лоза.

Москва: Советский писатель, 1970.

Опомнись! Что ты делаешь, Джульетта?

Освободись, окрикни этот сброд.

Зачем ты так чудовищно одета,

Остра, отпета - под линейку рот?

Нет слаще жизни - где любовь крамольна,

Вражда законна, а закон бесстыж.

Не умирай, Джульетта, добровольно!

Вот гороскоп: наследника родишь.

Не променяй же детства на бессмертье

И верхний свет на тучную свечу.

Всё милосердье и жестокосердье

Не там, а здесь. Я долго жить хочу!

Я быть хочу! Не после, не в веках,

Не наизусть, не дважды и не снова,

Не в анекдотах или в дневниках -

А только в самом полном смысле слова!

Противен мне бессмертия разор.

Помимо жизни, всё невыносимо.

И горя нет, пока волнует взор

Всё то, что в общем скоротечней дыма.

Юнна Мориц. Лоза.

Москва: Советский писатель, 1970.

Я вышла. Подъезд в подворотне дышал

Селедкой, махоркой и водкой.

Мерцала аптека. Провизор держал

Весы желтоватой щепоткой.

Упершись локтями в решетку моста,

Я эту столицу и лица

Читала, как текст незнакомый - с листа,

Все время боясь провалиться.

Горело под вздохом и сохло во рту,

Но снег под рукой оказался,

Он падал на этом чугунном мосту

И к городу не прикасался.

Он таял, вскипая на трещинах губ,

На шее с растерзанным шарфом,

Он в горло стремился и в самую глубь -

В потемки к роялям и арфам.

И свет воцарился! И в силах прочесть!

И крикнуло сердце:- О боже!

Любое страданье пошли перенесть,

Но старше не стать и моложе!

Юнна Мориц. Лоза.

Москва: Советский писатель, 1970.

Там цвел миндаль. Сквозило море

Меж кровель, выступов, перил.

И жизни плавали в просторе,

И чей-то шепот говорил

Об этом. Нежно пахло летом,

Небесной влагой, огурцом.

Душа, стесненная скелетом,

Такое делала с лицом,

Что облик становился ликом

Судьбы. Торчали из резьбы

Черты в изломе полудиком:

Жаровней - глаз, скула - калмыком,

И сушь растресканной губы.

Над миндалем Бахчисарая,

Где скифы жарили форель,

Носилось время, пожирая

Аквамариновый апрель,

Меня с тобой, и всех со всеми,

Со всех сторон, с нутра, извне.

Всепожирающее время,

Неумирающее время

Вертело вертел на огне.

Но мне еще светила младость -

Послаще славы эта радость,

Крупней бессмертия вдвойне.

Пускай случится что угодно,-