— Вы уверены, миссис Сакстон?

— Господи, неужели я должна привыкнуть к этому обращению?

— Да уж, как-то неловко называть собственную жену миссис ван Клив.

Девушка неуверенно улыбнулась и повернулась к Алексу спиной.

— Пожалуйста, расстегни мне платье, Алекс, — попросила она.

Американец ловко справился с крохотными пуговицами, стянул платье с плеч Джианы и нежно прижал ее к себе. Его прикосновение доставляло ей огромное удовольствие, и Джиана даже не пыталась сопротивляться.

— Черт, а это еще что такое? — спросил он сердито.

— Ты о чем?

— Эта вещь, в которую ты упрятана по самое горло!

— Это же корсет. Тебе придется его расшнуровать.

— Почему-то в Фолстоне на тебе не было никакого корсета.

— Да, не было, — согласилась она, вспомнив, что не надела его тогда, потому что знала, что ей придется раздеваться перед Сакстоном.

Алекс развязал тугую шнуровку, и девушка вздохнула с облегчением.

— Вот так лучше, — промолвила она. Тут краем глаза Джиана увидела, что Алекс бросил что-то в камин.

— Что ты делаешь?

— Уничтожаю твою броню, — хмуро ответил американец.

Взглянув на огонь, Джиана заявила:

— Во-первых, кости не сгорят, а во-вторых, я буду очень тебе обязана, если впредь ты не станешь жечь мою одежду.

— Ты больше не будешь носить корсеты. Ты и так тонка, как спичка, а когда начнешь поправляться, корсет может повредить ребенку.

— Я не подумала об этом.

— Ты вообще о многом не подумала, — усмехнулся Сакстон.

— Теперь ты можешь идти, Алекс. Спасибо за помощь.

— Оставить невесту в первую брачную ночь?! Ни за что!

Девушка опустила глаза. Черт, он понял, что она безумно хочет его, поэтому и не уходит!

— Тебе что, больше нечем заняться? — спросила она, не поднимая глаз.

— Конечно! — миролюбиво согласился он. — К слову сказать, заниматься любовью с собственной невестой — святая обязанность каждого мужчины.

— Я не твоя невеста!

— Если бы ты только знала, до чего ты хороша в полуспущенном платье и с неубранными волосами!

— Ты прекрасно знаешь, что я вовсе не хороша! Пожалуйста, Алекс, уходи! Я не хочу больше пререкаться.

Улыбка исчезла с лица Сакстона, и он уселся в кресло, повернувшись к девушке спиной.

— Надевай свою ночную рубашку, — резко промолвил он.

Джиана схватила сорочку и спряталась за ширмой. Ее пальцы дрожали, когда она торопливо переодевалась. Надо было что-то сказать, чтобы нарушить молчание.

— Когда отплывает наш пароход?

— В девять утра. Я уже отправил вещи на погрузку, так что нам не придется суетиться с багажом.

Когда Джиана вышла из-за ширмы, Алекс обернулся. Девушка судорожно мяла ворот ночной рубашки. На ее бледном лице отражались отблески пламени, глаза были широко раскрыты, и вообще она была похожа на маленькую испуганную девочку.

Сакстон подошел к ней и взял ее за подбородок.

— Я не встречал более страстной женщины, — тихо произнес он, — но ты зачем-то пытаешься скрыть свою страсть. — Он развел ее руки в стороны. — Обними меня, Джиана. Мужчины так же, как и женщины, любят, чтобы их ласкали.

Девушка послушно обняла его за плечи, приподнявшись на цыпочки.

— Ты такой высокий, — прошептала она. Алекс погладил ее спину, чувствуя, как в нем разгорается огонь желания.

— Я хочу тебя, дорогая.

— Поскольку я падшая женщина, то…

— Перестань, — перебил ее Алекс. Поцеловав девушку, он сел в кресло и усадил Джиану себе на колени.

— Обещай, что не будешь больше носить корсет, — попросил он.

— Обещаю, — ответила Джиана, прижимаясь к его груди.

— Надо же, какая ты стала сговорчивая, — усмехнулся американец. — Ты похожа на ребенка.

Алекс провел пальцами по ее шее, расстегнул пуговицы на ночной сорочке Джианы, провел языком по ее уху… Девушка, смущаясь, закрыла глаза, по ее телу поползли мурашки. Алекс взял в руки ее груди.

— У меня маленькая грудь, — прошептала она.

— Ну и что, а у меня маленькие руки.

Отпустив ее груди, он провел рукой вниз по животу Джианы и положил ладонь на темный курчавый треугольник. А затем, к возмущению Джианы, Алекс откинул голову назад и закрыл глаза. Если она ему не по нраву, то нечего и дразнить ее, думала девушка. Джиана попыталась вырваться, но добилась лишь того, что пальцы Алекса скользнули еще глубже в ее лоно.