Шрифт:
Военный конфликт с Финляндией, являясь одним из звеньев в цепи довоенных аннексионистских устремлений Советского Союза, все же стоит особняком и имеет свою предысторию.
Первое давление на финское правительство было оказано в апреле 1938 года, когда «посольство в Хельсинки… заявило правительству Финляндии о настоятельной необходимости улучшения советско-финляндских отношений и принятии таких мер, которые укрепили бы безопасность как Советского Союза, так и Финляндии. Финляндское правительство признало закономерной такую постановку вопроса и согласилось на соответствующие переговоры» [108] .
108
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. Т. 1,с. 260.
При этом финны надеялись на содействие СССР в разрешении вопроса о ремилитаризации Аландских островов [109] . Советское правительство, по существу, потребовало предоставить ему план будущих оборонительных сооружений, и диалог завершился.
«В марте 1939 г. [110] все эти вопросы вновь были подняты в ходе советско-финляндских переговоров, протекавших через обычные дипломатические каналы. Советское правительство выдвинуло следующие предложения: СССР гарантирует неприкосновенность Финляндии и ее морских границ; предоставит Финляндии обязательства помощи против агрессии, вплоть до военной помощи;
заключит с Финляндией выгодный для нее торговый договор; поддержит ходатайство финляндского правительства о пересмотре статуса Аландских островов. Финляндия, со своей стороны, даст Советскому Союзу обязательство сопротивляться любой агрессии, отстаивать свой суверенитет и независимость [111] , оказать Советскому Союзу содействие в укреплении безопасности Ленинграда, как с суши, так и с моря. Это содействие могло бы выразиться в предоставлении Финляндией Советскому Союзу аренды на острова в Финском заливе Сурсари (Гогладд), Лавансари, Сейскари, Тиуринсари сроком на тридцать лет.
Финляндское правительство не приняло советских предложений, а вопрос, о ремилитаризации Аландских островов внесло на рассмотрение Лиги Наций» [112] .
109
Речь идет об отмене конвенции 1921 года, согласно которой Аландские острова, расположенные в непосредственной близости от шведского побережья и принадлежащие Финляндии, не должны были вооружаться последней. Финны старались застраховаться от любых неожиданностей и вынести оборонительные форпосты как можно дальше от своей территории. Достаточно взглянуть на карту Балтийского моря, чтобы понять — возможное вооружение Аландских островов задевало кого угодно, только не Советский Союз. Сталин нашел прекрасный предлог если не для вмешательства во внутренние дела Финляндии, то для претензий на роль некоего арбитра и навязывания соседу «встречных» предложений.
110
Напомню, 15 марта 1939 года Германия завершила захват Чехословакии, 7 апреля Италия совершила нападение на Албанию и в короткий срок ее оккупировала. Сталин, пока еще неявно и с оглядкой, включался в «общее дело».
111
На мой взгляд, явно показная забота о суверенитете соседа свидетельствовала как раз об обратном.
112
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945. Т. 1, с. 260.
И финнов можно понять. За перспективу вооружения расположенных у побережья нейтральной мирной Швеции островов пришлось бы расплачиваться возникновением советских военно-морских баз [113] у своего подбрюшья.
Заключительный раунд переговоров состоялся в октябре. Теперь, после падения Польши и раздела ее территории, советская сторона требовала уже обмена Карельского перешейка на вдвое большую территорию в Карелии и аренды полуострова Ханко. Подобный обмен был невозможен. Карельский перешеек был превращен к этому времени в мощную оборонительную линию. С переходом основной и единственной оборонительной полосы в чужие руки Финляндия становилась беззащитной. «13–14 октября в Финляндии была объявлена мобилизация запасных и введена всеобщая трудовая повинность, началась эвакуация населения Хельсинки, Выборга, Тампере, зоны Карельского перешейка и побережья Финского залива. Управление страной перешло к военному кабинету… Не ограничиваясь вызывающими действиями на дипломатическом фронте, правительство Финляндии приступило к осуществлению ряда военных мероприятий» [114] . Сталин понял, что процесс «мирного присоединения», столь успешно развивающийся в Прибалтике [115] , здесь не пройдет. Но он еще не верил, что это — серьезно.
113
Подписанные в этот же период договоры о взаимной помощи между СССР и Эстонией (28.09.39), Латвией (5.10.39) и Литвой (10.10.39), ввод советских войск на территорию этих государств по существу предопределили скорую потерю ими упоминаемого выше суверенитета. Нам известно, что согласно советско-германским соглашениям указанные страны должны были отойти к СССР. Финское правительство информации об этом не имело, но уступать не стало.
114
Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Т. 1, с. 261, 262. Характерно, что крошечная Финляндия при одном лишь проявлении «заинтересованности» в ее делах огромной державы предприняла все мыслимые шаги для укрепления своей обороноспособности и приведения войск в боевую готовность. По всем каналам к Сталину стекалась информация о концентрации на границах СССР ударных сил Вермахта. Он не только сам ничего не сделал, но не дал приготовиться и другим.
115
Хочу вновь обратить внимание на тот факт, что Сталин не спешил инициировать присоединения прибалтийских государств к СССР. Соответствующие шаги были предприняты лишь тогда, когда разгром Франции стал очевидным фактом. Если бы потерпела поражение Германия, он, Сталин, оказался бы ни при чем. Наоборот, вводя войска в Прибалтику, обеспечивал безопасность ее границ от зарвавшегося «бесноватого». Это лишний раз свидетельствует о том, что Сталин не то чтобы завоевывать Европу, воевать даже не стремился. По чуть-чуть, понемногу подбирал он оставшиеся «бесхозными» после очередного удара Вермахта территории, и был вполне доволен.
Последняя попытка «договориться», по существу, представляющая собой ничем не прикрытый шантаж, была предпринята в конце октября. 26-го числа на Карельском перешейке в районе деревни Майнила в результате короткого артналета было убито четверо и ранено девять советских солдат и офицеров. В тот же день В. Молотов [116] направил" финской стороне ноту, в которой предложил финляндскому правительству «незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20–25 километров…». Подобный отвод войск означал бы оставление укреплений линии Маннергейма пустыми как раз в тот момент, когда угроза вторжения становилась реальностью. В ответной ноте финское правительство утверждало, что орудийный огонь по советским позициям был произведен из советского же тыла, и предлагало произвести совместное расследование. Финны даже соглашались на отвод войск, но с обеих сторон. Однако Сталин посчитал, что разговаривать уже не о чем. Ослабить Финляндию перед вторжением не удалось, задавим и так. «…На границу с Финляндией был послан замнаркома обороны и начальник Главного артиллерийского управления Г. И. Кулик, который должен был произвести артиллерийский обстрел территории Финляндии. Предполагалось, что после этого обстрела Финляндия сразу же спасует и запросит пощады. Но после наших выстрелов финны тоже ответили артиллерийским огнем» [117] .
116
Занимал пост народного комиссара иностранных дел.
117
Карпов В. Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира. Роман-газета. 1991, № 11, с. 53.
30 ноября 1939 года Красная Армия перешла границу.
«Вера в то, что война будет завершена буквально в течение нескольких дней, у Сталина была настолько сильна, что начальника Генерального штаба даже не поставили в известность о ее начале: Шапошников в это время был в отпуске» [118] .
И эта уверенность базировалась, конечно же, на подавляющем превосходстве в силах и средствах. Все население Финляндии, немногим больше трех миллионов человек, не превышало населения-Ленинграда [119] . При этом не следует забывать, что в боевых действиях приняла участие значительная часть кадровой армии, почти вся авиация, Балтийский и Северный флоты. Вот что пишет по этому поводу один из непосредственных участников прорыва линии Маннергейма К. А. Мерецков [120] :
118
Там же, с. 52.
119
Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Т. 1, с. 259.
120
Был в то время командующим войсками Ленинградского военного округа (ЛВО). Перед началом боев Сталин назначил К. А. Мерецкова командующим 7-й армии, которой предстояло нанести главный удар на Карельском перешейке.
«Когда я стал говорить, что несколько недель на операцию такого масштаба не хватит, мне заметили, что я исхожу из возможностей ЛВО (Ленинградский военный округ. — А.Б.), а надо учитывать силы всего Советского Союза в целом» [121] .
Вдоль границ Финляндии было развернуто четыре армии: 14-я в составе двух стрелковых дивизий — в Заполярье, 9-я (три стрелковые дивизии) — в Карелии, 8-я (четыре стрелковые дивизии) — северо-восточнее Ладожского озера, 7-я (шесть стрелковых дивизий и части усиления [122] ) — на Карельском перешейке [123] .
121
Мерецков К. А. На службе народу, с. 174.
122
В. Карпов говорит о девяти стрелковых дивизиях, танковом корпусе и трех танковых бригадах (Роман-газета, 1991, № 11). Впрочем, расхождения объясняются тем, что с первых дней боев к фронту непрерывным потоком подтягивались резервы, а после неудачного штурма линии Маннергейма войска были реорганизованы. Крошечная Финляндия за всю войну сумела выставить силы, эквивалентные пятнадцати пехотным дивизиям. Общий боевой состав финской армии не превышал 200 тысяч человек.
123
История Второй мировой войны. 1939–1945. Т. 3, с. 362.
И если на севере несколько сот финнов не могли противостоять двум стрелковым дивизиям РККА и вынуждены были отступать в глубь страны, то наступление 8-й и 9-й советских армий развивалось не столь успешно. Вот как описывает тактику немногочисленных финских отрядов сам В. Суворов:
«Советская колонна танков, мотопехоты, артиллерии. Вправо и влево сойти нельзя мины. Впереди — мост. Саперы проверили — мин нет. Первые танки вступают на мост и вместе с мостом взлетают в воздух: заряды взрывчатки были вложены в опоры моста еще во время строительства… Итак, советская колонна во много километров длиной, как огромная змея, остановлена на дороге. Теперь наступает очередь финских снайперов. Они не спешат: хлоп, хлоп. И снова все тихо в лесу. И снова: хлоп, хлоп… Снайперы бьют только советских командиров: хлоп, хлоп. И комиссаров тоже. Прочесать лес невозможно: мы же помним — справа и слева от дороги непроходимые минные поля. Любая попытка советских саперов приблизиться к взорванному мосту или обезвредить мины на обочинах дороги завершается одиночным выстрелом финского снайпера: хлоп! 44-я стрелковая дивизия, запертая на трех параллельных дорогах у трех взорванных мостов, за день боя потеряла весь командный состав. И в других дивизиях — та же картина: замерла колонна, ни вперед ни назад. А ночью по советской колонне — минометный, налет откуда-то из-за дальнего леса. Иногда ночью по беспомощной колонне — длинная пулеметная очередь из кустов — и все тихо.
…Что делать в такой ситуации? Оттягивать колонну назад? Но тяжелые артиллерийские тракторы с огромными гаубицами на крюке толкать назад свои многотонные прицепы не могут. А снайперы — по водителям тракторов: хлоп, хлоп. С горем пополам колонна задним ходом пятится назад, а позади в это время взлетает в воздух еще один мост. Колонна заперта. У того, другого, моста тоже все подходы заминированы, и снайперы там тоже не торопятся — по командирам, комиссарам, по саперам, по водителям: хлоп, хлоп. Далеко впереди почти неприступная линия финских железобетонных укреплений — «Линия Маннергейма» [124] . Прорвать ее без артиллерии, без тысяч тонн боеприпасов невозможно. Советские войска уперлись в финские укрепления, а тяжелая артиллерия далеко отстала, она тут, на лесных дорогах, между минных полей и взорванных мостов под огнем снайперов…» [125]
124
44-я стрелковая дивизия 9-й армии наступала на Суомуссалми, а вовсе не на Карельском перешейке. И то, что Красная Армия начала штурм линии Маннергейма без достаточного артиллерийского обеспечения, объясняется в большей степени недооценкой противника и мощности укреплений. В то же время следует признать, что, по существу, партизанские методы ведения боя со стороны финнов на «второстепенных» направлениях В. Суворовым подмечены точно. Любопытно, что противодействие финнов трем советским дивизиям, пытавшимся наступать через «талию» Финляндии, почти теми же словами характеризует У. Черчилль: «Местность в этом районе почти вся покрыта сосновым лесом, а почва в ту пору была прикрыта твердым слоем снега. Холода стояли жестокие. Финны были хорошо обеспечены лыжами и теплым обмундированием, в то время как у русских не было ни того, ни другого. Кроме того, финны оказались напористыми бойцами, отлично подготовленными для боевых действий в лесу. Тщетно возлагали русские свои надежды на численное превосходство и более тяжелое вооружение. По всему этому фронту финские пограничные части медленно отступали по дорогам, преследуемые русскими колоннами. Но как только последние углублялись приблизительно на тридцать миль, на них со всех сторон набрасывались финны. Колонны эти натыкались на финские оборонительные сооружения в лесах и подвергались днем и ночью ожесточенным фланговым атакам; их коммуникации в тылу перерезались, их уничтожали, а в лучшем случае, они уходили восвояси, понеся тяжелые потери. К концу декабря весь русский план наступления через «талию» провалился» (Черчилль У. Вторая мировая война. Т. I.e. 244).
125
Суворов В. Ледокол, с. 106.
Стоит отметить, что подобным образом события развивались не в полосе наступления 7-й армии, а севернее Ладожского озера. Впрочем, и на Карельском перешейке тоже не очень получалось. Попытка обхода финских укреплений закончилась неудачей. Две дивизии 8-й армии [126] к декабрю продвинулись вдоль северного берега Ладожского озера на 20–25 километров, но, понеся большие потери, деморализованные, продолжить наступательные действия были не в состоянии. К этому времени войска 7-й армии с большим трудом и с огромными потерями преодолели предполье и вышли на передовую оборонительную полосу линии Маннергейма. Попытка прорвать ее с ходу привела лишь к новым потерям. Неудачей закончился и новый, проведенный после пятидневной подготовки, штурм. Как считают многие специалисты, система финских оборонительных сооружений была в то время одной из сильнейших в мире, ни в чем не уступая линии Мажино. Неудивительно, что легкая артиллерия не могла пробить железобетонные с полутораметровыми стенами доты. Бессильными оказались и 45-миллиметровые пушки «бэтушек», а вот финны, затаившись до времени, пропускали советские танки между дотами и расстреливали их в упор. Перспективы дальнейшего наступления и значительное увеличение количества вновь прибывших на фронт соединений потребовало провести реорганизацию.
126
18-я и 168-я стрелковые дивизии с февраля 1940 года вошли в состав вновь созданной 15-й армии.