Переглянувшись, оба бегом бросились на стон. Шагов через шесть-семь наткнулись на темнеющий овал входа с выбитой взрывом дверью. Стон явно доносился из его глубины погружённого во мрак помещения. Симаков предостерегающе поднял руку и первым переступил порог небольшой комнаты, чья обстановка оказалась полностью разрушена взрывной волной. Только благодаря своим сверхспособностям он увидел раскинувшегося на полу человека…

Это был мужчина, одетый в потёртые джинсы и байковую рубаху в клеточку. Он лежал головой к выходу и лицом вниз. Симаков приблизился к нему и замер, пытаясь определить, есть ли тут ещё кто-нибудь, помимо них троих. Кажется, больше никого. Рядом бесшумно возник Игнатов. Он тронул склонившегося над мужчиной Симакова за плечо и указал на ноги незнакомца.

— Смотри-ка: разутый!

Голые ступни неизвестного и впрямь белели в темноте словно две пойманные рыбы на берегу. Правая рука незнакомца вытянулась вперёд, а левая неловко заломилась за спину. Мужика, похоже, кто-то недавно волочил по полу, но его спугнули и он убежал, бросив жертву на произвол судьбы.

Симаков сходу определил, что незнакомец жив, но находится без созна-ния. Его спина едва приметно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе. Наверное, он был ранен, хотя крови нигде не было видно.

— Давай-ка вытащим его на свет, Степаныч, а то тут ни черта не видно! — предло-

жил Игнатов.

Они подхватили потерпевшего под руки, легко выволокли в зал и перевернули на спину, что бы привести в чувство.

Симаков замешкался, шаря на поясе фляжку с водой. Игнатов первым заглянул незнакомцу в лицо и… громко вскрикнув, отпрянул в ужасе!

— Ты чего? — удивился Симаков.

Костя, бледный как полотно, трясущимся пальцем ткнул в раненого:

— Смотри сам!

Симаков посмотрел и ахнул! На него смотрел… он сам!!!

…Пока путешественники ошалело пялились на двойника Симакова, тот внезапно открыл нечеловеческие, малиново полыхающие глаза, резко развернулся, вскочил на ноги и попытался схватить людей. Его руки при этом неестественно удлинились. Поскольку Игнатов стоял за спиной зятя, то успел увернуться от крепкого захвата и отскочить в сторону. Симаков же наоборот, к тому моменту склонился пониже, что бы лучше рассмотреть черты лица своего двойника. Поэтому обортню и удалось зацепить его за грудки.

В его глазах промелькнуло торжество. В следующее мгновение он

начал расти ввысь и вширь. Одежда двойника потеряла свои цвета и форму и словно кисель расплывшись по фигуре, стала прорастать густой грязно-бурой шерстью!

Секунда — и человека не стало!

Вместо него появилась ужасная крылатая обезьяна с сильно вытянутой клыкастой пастью. Теперь не рука, а мохнатая мускулистая лапа продолжала цепко держать Симакова.

Монстр издал победный рёв и подтащил "спасителя" поближе к оскален

ной, дышащей смрадом пасти. Симаков не сопротивлялся. Игнатов, стоя в стороне тупо смотрел на это, словно заторможённый. Он не в силах был справиться с охватившими его невидимыми путами; руки и ноги отказывались повиноваться ему, а сознание застлал туман липкого ужаса.

Крылатая обезьяна, подтащив зятя вплотную, нацелилась на его горло… Симаков вдруг мгновенно развернулся к ней спиной, перехватил лапу на правое плечо и резко с силой рванул вниз с наклоном корпуса вперёд. Получился классический бросок через спину. Монстр не был готов к сопротивлению, поэтому бросок пропустил. Он мешком с картошкой взмыл в воздух и кувыркаясь отлетел к шахте лифта.

Его падение казалось неизбежным! Он непременно приложился бы к полу всей своей массой, если бы не крылья. Вовремя расправив их за спиной, монстр вместо падения мягко спланировал на пол. Он уже пришёл в себя и изготовился к продолжению схватки. Что-то подсказывало ему, что она будет долгой и кровопролитной…

Первый проигранный чудовищем раунд помог Игнатову справиться с наваждением. В голове у него прояснилось, руки-ноги заработали с прежней силой и ловкостью. Симаков не успел и глазом моргнуть, как Константин выхватил оружие и открыл по монстру прицельный огонь короткими очередями. Разрывные пули с керамическими головками настигли чудовище и раздробили его правое плечо. Монстр заревел, больше от ярости, чем от боли. Следующая очередь пришлась по крыльям. Перепонки с треском полопались, в коже остались огромные рваные дыры величиной с арбуз.

Вообще-то, полученные монстром раны были не слишком тяжёлыми. Даже средними их нельзя было назвать. Так, лёгкие травмы, только и всего… Ни какой опасности они не несли. Бывало и хуже! Да и боль он испытывал затухающе — проходящую. Создатели всё предусмотрели, когда выращивали их!

А вот дикой ярости ему было не занимать. Он не будет ждать, атакует

противника сам и разорвёт его в клочья. И плевать ему на разрывные пули…

Но тут в схватку вновь вступил Симаков!

Пока обезьяна уклонялась от пуль Игнатова, он вспомнил наконец, что является как-никак Стражем Врат; задействовал свой уникальный потенциал и нанёс по подсознанию чудовища мощнейший пси-удар, внушая монстру первобытный ужас, который некогда испытывали оба его прародителя предка — обезьяна и птеродактиль — при виде своих смертельных врагов.