Внезапно он радостно вскрикнул. Ему удалось отыскать какой-то след, в который он вцепился как хорошая ищейка.

— Что ты нашёл? — спросил Синдбад.

— Следы волочения, капитана! Они есть очень слабо. Пусть люди не окружать меня, а то затопчут их, как глупый гиппопотама!

Когда все по приказу Синдбада отодвинулись от эфиопа шагов на десять-пятнадцать, тот вновь припал к земле и на коленях пополз к бричке.

— Следы вести в джунгли, капитана! Вот тут бедный матроса протащить под повозка, вот тут волочь по траве, вот тут втянуть в кусты…

— Чего же он молчал? — удивился Ибн-Сина, — Чего не орал, как резанный?

— Кто его знает? — отозвался Синдбад, вслед за следопытом приближаясь к зарослям, — Может ему рот заткнули кляпом…

— А где тогда были дежурные? Спали на посту, ироды, и ничего не видели и не слышали?

— Я потом проведу расследование, но сдаётся мне, что так оно и было, хотя ни одна из смен в том наверняка не сознается: будут валить друг на дружку и обелять себя.

— Вот и раздавай им после этого золотые! — в сердцах вскричал Ибн-Сина, — Нет, не золото, а палочная муштра мать всех воинских дисциплин.

— Конечно не палочная, но разумная муштра необходима, это я с то бой, брат, согласен. Особенно в сочетании с хорошо налаженной системой поощрений…

— Опять ты за своё! Деньги развращают, Синдбад! Матросы и солдаты начинают думать не о своих обязанностях, а об их количестве!

Сколько бы ещё продолжался спор, неизвестно, но только в этот момент телохранитель выпрямился и обернувшись к приятелям и следовавшим за ними матросам, многозначительно поднёс палец к губам.

Когда все разговоры стихли, он выхватил саблю и бесшумно нырнул в просвет в кустарнике. Глядя на него вооружились и все остальные, после чего цепочкой последовали за эфиопом по узкому проходу в кустарнике, стараясь, как и он, ступать легко и мягко. Спустя пару минут непроходимая чаща закончилась и перед путниками открылась небольшая сумрачная полянка с травой по пояс. Следы волочения в ней стали заметны особенно отчётливо.

Следопыт замер на опушке, неотрывно глядя на то место, где травяной покров был основательно вытоптан.

— Смотри, капитана, там кровь!

Действительно, на земле ясно просматривалось большое багровое пятно.

— Думаю, что это кровь бедного Сагира! — мрачно изрёк Синдбад, -

Судя по её количеству, мы его больше живым не увидим…

— Твоя прав, капитана, бедняга прикончить!

Ибн-Сина не смог воздержаться от возражений.

— Да бросьте вы! Где подтверждение твоим бредням, мой чернокожий Зоркий Сокол? Лично мне думается, что ночью тут некий злой хищник загрыз некое бедное животное, только и всего!

Следопыт возразил, покачивая головой.

— Некий бедный животный не ходить в сапогах, о наимудрейший Ибна!

Эфиоп вдруг бесшумно скользнул к луже крови по проторённому пути и, нагнувшись, поднял из травы обувку пропавшего матроса, всю пропитанную кровью. Как он её разглядел в сплошной зелёной массе, для всех осталось загадкой.

— Это сапоги Сагира! — испуганно зашептались за спиной приятелей

потрясённые матросы и слуги, — Но где он сам? Где его тело, нако нец?

Следопыт указал сапогами на тёмные полосы, пересекавшие поляну от лужи крови до противоположенного её конца и исчезающие там в глухих и мрачных зарослях.

— Там лежать тело! Какой-то зверь посреди ночи тайком пробраться в лагерь, придушить спящий матроса и приволочь на эта поляна, где и перегрызть несчастной глотка. Потом утащить в заросли что бы съесть. В Африке так делать все тигра или лев.

— Но если похититель не побоялся близкого костра, то это не может быть ни тигр, ни лев, ни другой какой хищник, — возразил Синдбад, — Это скорее всего…человек!

Команда, услышав капитана, издала глухой ропот.

— Или человекообразный монстр! — вмешался в разговор Ибн-Сина,

всё это время внимательно рассматривавший джунгли напротив.

— Не хочу вас пугать, но сдаётся мне, что в том месте, где обрываются следы, слегка подрагивают ветви.

Услышав учёного, следопыт бросил сапоги и в два прыжка очутился среди команды. Одновременно Намуба, прочитавший слова Ибн-Сины по губам, сорвал с плеча свой верный лук и в доли секунды послал в подрагивающую листву две стрелы подряд.

В тот же миг в зарослях раздался леденящий кровь вопль, не похожий ни на звериный, ни на человеческий и из-за ветвей к ногам

людей вылетел какой-то свёрток. Все на поляне оторопели, глядя на него ошалелыми глазами.

Один Синдбад не растерялся и рубанул по свёртку саблей, после чего тот распался и матросы, замерев от ужаса, узнали халат своего товарища и другую его одежду: рубаху и штаны — перепачканные кровью. А в них были завёрнуты обглоданные до белизны человеческие кости и скалящийся череп без единой крохи плоти на нём!

— Вот и всё, что осталось от нашего товарища! — прошептал учёный.

При виде останков, люди на поляне испытали настоящий ужас. Всех обуял нечеловеческий страх, который можно пережить только раз в жизни, как утверждают некоторые учёные. Второго такого раза просто не бывает.