Твер плотно зажал уши ладонями.

Мэллоу передернул свой бластер и отложил его.

– Разойдитесь по своим местам, – сказал он обыденным тоном. – Продолжайте наблюдение в течение шести часов после того, как толпа разойдется. Затем в течение сорока восьми часов нести удвоенную вахту. Дальнейшие инструкции по истечении этого времени. Твер, пойдемте со мной.

Они оказались наедине в личной каюте Мэллоу. Мэллоу указал на стул, и Твер присел. Его приземистая фигура казалась придавленной. Мэллоу саркастически взглянул на него.

– Твер, – сказал он. – Я разочарован. Видно, три года занятий политикой отучили вас от купеческих обычаев. Помните, на Установлении я могу быть демократом, но мой корабль будет управляться так, как я того желаю, одной лишь тиранией. Прежде мне никогда не приходилось обнажать бластер против своих людей, и я бы не сделал этого и сейчас, если бы вы не вылезли вперед. Твер, вы не занимаете официальной должности и находитесь здесь по моему приглашению, и я продолжаю соблюдать по отношению к вам вежливость – но наедине. Однако отныне в присутствии моих офицеров и экипажа я для вас "капитан", а не "Мэллоу". А когда я отдам приказ, в ваших же интересах вскочить с места быстрее, чем рекрут третьего класса, иначе вы окажетесь в трюме в кандалах. Понятно?

Партийный лидер сделал глотательное движение. Он неохотно произнес:

– Мои извинения.

– Принимаю! Не хотите ли пожать мне руку?

Вялые пальцы Твера исчезли в огромной лапе Мэллоу. Твер сказал:

– Мои намерения были искренними. Нелегко выкинуть человека, которого тут же линчуют. Этот управитель или кто он там, с трясущимися поджилками, не сможет спасти его. Это убийство.

– Ничем не мог помочь. Но, по правде говоря, данное происшествие плохо пахнет. Разве вы не обратили внимания?

– На что я должен был обратить внимание?

– Этот космопорт находится в самой глубине сонного, отдаленного района. И вдруг сбегает миссионер. Откуда? Он приходит сюда. Совпадение? Собирается огромная толпа. Откуда? Ближайший мало-мальски населенный город должен быть не менее чем в ста милях. Но они появились через полчаса. Каким образом?

– Каким? – откликнулся Твер.

– А если миссионера доставили сюда и выпустили на нас как приманку? Наш друг, преподобный Парма, был заметно потрясен. Он как будто не имел времени придти в себя.

– Грубое обращение… – пробормотал Твер с горечью.

– Может быть! А может быть, они хотели заставить нас проявить рыцарственность и галантность, глупо защищая его. Он находился здесь, нарушая законы Корелла и Установления. Удержи я его – и это явилось бы актом войны против Корелла, и Установление не имело бы законных оснований защищать уже нас.

– Это… это очень натянуто.

Взревел динамик, опередив ответ Мэллоу.

– Капитан, получено официальное сообщение.

– Немедленно доставить!

Из прорези со щелчком выскочил блестящий цилиндр. Мэллоу открыл его и вытряхнул листок, пропечатанный серебром. Он уважительно потер его пальцами и сказал:

– Телепортировано прямо из столицы. Из личной резиденции Коммдора.

Мгновенно прочитав сообщение, он коротко рассмеялся.

– Так значит, моя идея была натянутой?

Он бросил листок Тверу, добавив при этом:

– Через полчаса после того, как мы выдали миссионера, нам наконец пришло очень вежливое приглашение от августейшей особы Коммдора посетить его – на восьмые сутки ожидания. Я думаю, что мы прошли испытание.

5.

Коммдор Аспер был человеком из народа, по его собственному утверждению. Венчик сохранившихся на его голове седых волос вяло свисал на плечи, сорочка нуждалась в стирке, разговаривал он в нос.

– В этом нет ничего показного, Купец Мэллоу, – сказал он. – Никакой лживости. Во мне вы видите лишь первого гражданина государства. Вот что подразумевает звание Коммдора, и это – единственный мой титул.

Казалось, все это внушало ему необыкновенную радость.

– В сущности, я рассматриваю данное обстоятельство как одну из крепчайших связей между Кореллом и вашим народом. Я понимаю, что вы не меньше нас наслаждаетесь республиканскими благами.

– Именно так, Коммдор, – серьезно сказал Мэллоу, мысленно протестуя против такого сравнения. – Данный аргумент является, с моей точки зрения, весомым доказательством в пользу дальнейшего мира и дружбы между нашими правительствами.

– Мир! Ах! – редкая седая бородка Коммдора задергалась в соответствии с сентиментальными гримасами его лица. – Не думаю, что на Периферии есть кто-либо ближе меня принимающий к сердцу идеалы мира. Я могу сказать откровенно – с тех пор, как я сменил моего знаменитого отца на посту руководителя государства, царивший повсюду мир никогда не был нарушен. Может быть, мне не стоило бы этого говорить, – он вежливо кашлянул, – но мне рассказывают, что мой народ или, скорее, мои сограждане, зовут меня Аспером Возлюбленным.