— А руководство "Синамуры" переубедить не пробовали?

— Они бы не стали меня слушать, вам это известно.

— Меня или кого-то еще из операторов — тоже.

— Не мои проблемы. Я предупредила вас. Прощайте.

И прежде, чем я смог выстрелить, она выхватила откуда-то ослепительно блестнувший в свете лампы-аквариума нож и молниеносно метнулась вперед. Ударила по руке — пистолет выпал из непроизвольно разжавшихся пальцев — и сделала движение сжимавшей нож рукой.

Правый бок обожгло резкой болью. Я зашипел, размахнулся и врезал женщине кулаком в лицо. Удар пришелся в челюсть, и наградой мне послужил едва слышный хруст.

Она вновь занесла нож, который держала обратным хватом, для удара, но я успел перехватить ее руку и толкнуть ее коленом в низ живота. Колену стало неожиданно мягко и тепло ровно на каких-то два мгновения: потом мир снова пришел в движение, и мое правое плечо тоже пронзила боль — выпущенный женщиной нож прошел по касательной, ухитрившись, правда, разрезать рукав куртки и рубашки и порезать мне плечо. Противница, выпустившая нож, осела назад, и тут стал действовать уже я, забыв о боли. Я выпустил ее запястье, одновременно метнувшись в сторону(бок болезненно запротестовал), сгреб лежащий на земле пистолет, навел на нее и выстрелил.

— Стой, сука, стрелять буду! — выкрикнул я почти одновременно.

Пуля не попала туда, куда задумывалось — целиться времени не было, и она только оцарапала ей щеку. Я выстрелил второй раз, целясь в живот, но не попал вовсе: она вдруг сделала обратное сальто, вскочила на ноги и была такова. Эхо ее бегущих ног еще недолго задержалось в темной подворотне.

Я опустился обратно на скамейку. В ушах стучало, а порезы единогласно требовали к себе внимания. Кровь в изобилии запятнала рубашку, до того голубую, равно как и плечо. На земле передо мной лежал брошенный нож и несколько чудом попавших на землю капель крови.

Кровь, кстати, скоро свернется. Но как бы рана вдруг не открылась…

До меня донеслись чьи-то голоса. Они доносились из подворотни — а откуда ж еще? Говорили вроде как на китайском. Я, конечно, знал только английский и японский, но по звучанию европейские и дальневосточные языки мог отличить. Лучше уж так, чем учить языки, вставляя себе за ухо мем-карды.

Разумнее было бы уйти — тени тут было предостаточно, и я смог бы скрыться. Но не смог бы уйти. Да и не хотелось как-то. Пускай приходят и смотрят, злобно подумал я.

Голосов было трое, а их хозяев — столько же. Китайцев среди них было только двое… даже нет, один из "китайцев" точно был корейцем. Третий был неприятным типом явно европейской наружности. Да, собственно, китаец и кореец тоже были не из приятных. Китайский, насколько я понял, был для этой троицы чем-то навроде lingua franca.

Я продолжал сидеть, наблюдая за ними исподлобья. Пистолет я не убирал, снова поглаживая затвор пальцем. У меня еще шесть пуль в магазине. И похоже я знаю, куда их истратить. Даже несмотря на то, — и здесь я бешено, как постоянно делала Сэа, усмехнулся сам себе, — что согласно идеологии каких-то коммунистов из прошлого[13], такие как они не стоили даже траты патронов. Их полагалось забивать насмерть прикладами.

Китаец, наконец обратив на меня внимание, окликнул меня по-китайски.

— Звиняй, брат. — ответил я по-японски и широко улыбнулся. — Я тебя не понимаю.

"Брат" моргнул и оправил свой белый пиджак.

— Слышите, пацаны, он меня не понимает. — обратился он к своим приятелям по-японски. А затем наклонился ко мне: — Не понимаешь, говоришь?

— Ну, теперь понимаю. А что не так-то?

— Что не так? А, ты типа нарываешься? В хлебало схлопотать сильно хочется?

Я заулыбался еще шире и спустил курок.

Китаец, только что нависавший надо мной, отшатнулся назад, оступился и упал на землю — я всадил пулю ему в колено.

А потом проделал то же самое с его дружками. Они и сделать ничего не успели.

— Спасибо, братцы. — протянул я, вставая со скамейки и отвешивая китайцу пинка по роже. — Помогли пар выпустить, молодцы.

Ответом мне были приглушенные китайские фразы. Наверное, это были матюги.

— Урок первый, пацаны. — закончил я, уже обойдя их и скрываясь в черном зеве подворотни. — Никогда, никогда не пытайтесь качать права человеку, который вооружен чем-то крупнее кухонного ножа. Чао!

Коммлинк запиликал почти одновременно с окончанием фразы.

***

Эйфория от небольшой победы над местной шпаной улетучилась почти мгновенно. Навалилась невероятная слабость: видно, крови я сколько-то да потерял и теперь еле-еле переставлял ноги. Чтобы еще раз в этом убедиться, я поднес палец к ране в боку и тихо зашипел от боли, прикоснувшись к ней. Кончик пальца был в крови. Рана таки открылась.