— Какая? А-а, с их гендиректором? Ну, никак. Его обьявили в розыск, но пока безуспешно, неделя уже прошла. Мы контракт разорвали, КЭГ выплатила нам возмещение, разошлись полюбовно, в общем.

— А что "Анубис-Хед"?

— А они ничего. Я сказал им, что мы готовы сотрудничать с ними, они это подтвердили, ну воспользовались кое-чем из нашего, логами, записями, всем таким… Но сам пойми, Лелуш: это "Анубис-Хед". Полномочий у них не то что много — их очень много. Отчитываются они перед совбезом ООН. Не дай мы им доступ к тому, что им надо — нам плохо бы пришлось.

— Ну дык, а я-то что? Я ничего… — пробурчал я. — Зато она передо мной даже извинилась, в письменной форме…

— Кто это? А-а, полковник Лэндлайт? Как же, слышал. — Рюдзи покрутил двумя пальцами пуговицу на рукаве. — За что это ты ее?

— Чтобы не нагружала всякой чушью, вот зачем.

— Так, а вот с этого места поподробнее! — потребовал Второй. — Какая чушь? О чем именно?

Я хмыкнул, подал Рюдзи его кофе и рассказал. Как только я закончил, повисла недолгая тишина.

— Интересно, интересно… — протянул Рюдзи. — А ты знаешь, в этом стоит покопаться!

— Меня только не впутывай, хорошо? — попросил я.

— Как скажешь. Лейдзи, а ты как?

— А никак. Лелуш, ну ты конечно даешь. С тобой за здорово живешь делятся информацией — а ты еще и возмущаешься…

— Так меня это именно и взбесило. Не, серьезно, а какого черта?

— Так надо, бро. — с авторитетным видом заявил Второй и обратился к Рюдзи: — Знаешь, а я наверное вот прямо сейчас пойду и покопаюсь. Нет, серьезно. Это ж…

— Бредни это. — оборвал его я.

— Кому бредни, а кому — важная информация! Эх-х! — Лейдзи сжал руку в кулак и победно потряс ею. — Ну, короче, посмотрим, что да как!.. Вот вы поймите, хотя Рюдзи это уже понял — это все не просто так. И что-то с этим Ванем Чхонли, или как его, нечисто. И со спутником в кольце тоже… Эх! Вот чего меня не было на твоем месте, а?

— Карма у тебя такая, бро. — ядовито сообщил я.

Лейдзи не нашелся что ответить, но если бы взглядом можно было убивать, от меня бы не осталось и мокрого места.

***

Неделя пролетела в обычной для обитателей Синамурадзимы суете: дни, не отмеченные никакими выдающимися событиями, слились в один сплошной, скомканный день.

А двенадцатого июля идиллия, она же скука, была прервана строжайшим приказом сверху — немедленно собираться, а собравшись — подняться на борт "Манты", и тоже немедленно. Все было бы хорошо, если бы не то, что нас опять подняли в рань собачью, когда после дуэта из "служебного тумана" и санитарного дождя рано поутру над островом стоял густой туман.

К тому же, подняли всех четверых операторов, включая меня. Значить это могло только одно — "Синамуре" только что предложили очень крупное дело, раз в ответ выдвигается вся великолепная четверка эш-ка разом.

У меня был откровенно неряшливый внешний вид: одежда была помятой, глаза заспанные, а немытые волосы висели серыми сосульками. Лейдзи выглядел точно так же, минус заспанные глаза. Очи братца сохраняли кристальную ясность и выражение упорства, с которым они буравили пространство — безошибочный признак применения мнемостимуляторов. Да еще и таких, что кофеин и рядом не валялся. Сэа осоловело хлопала длинными ресницами и ежеминутно брезгливо морщила аккуратный носик — шляпку свою она забыла. Аоки, в комбинезоне и при мече, выглядел, наверное, презентабельнее всех, если не одно отягощающее обстоятельство: его подбородок и щеки покрывала щетина, резко контрастировавшая с красным цветом волос.

В таком виде наш растрепанный квартет загнали на борт стоявшей под погрузкой "Манты", и уже на борту отправили в конференц-зал, который отнюдь не пустовал. Голографический куб, занимавший середину круглого зала прямо под рубкой, был включен, а посередине него стоял командир экипажа "Манты", Сиэль де Монгольфье.

На самом деле де Монгольфье было далеко за пятьдесят, хотя с виду ему нельзя было дать и тридцати пяти. Бывший командир французской воздушной баржи, он не жалел средств на омолаживающие процедуры, совмещая их с биоаугументацией. О причинах, толкнувших его на такой шаг, он рассказывал неохотно, но я эту историю сумел услышать: во время миротворческой операции войск ЕК, в которой участвовала и его баржа, ее взяли на абордаж гвинейские сепаратисты. Добравшись до рубки, они обнаружили там де Монгольфье с именной шпагой-фламбергом наголо. Шпагу, унесшую жизни многих недооценивших ее носителя сынов Гвианы, он носил и сейчас.

В девяти случаях из десяти огнестрельное оружие превосходит холодное, но тогда, очевидно, был не тот случай. В конце концов у одного из противников нашелся мачете, и майор авиации Сиэль де Монгольфье, потомок первых воздухоплавателей(как он сам говорил), чуть не лишился руки. Члены экипажа, занявшие после схватки в рубке боевые посты, заметили кое-что более серьезное: их командир истекал кровью от множества пулевых ранений, и если бы не штатный наномодуль первой помощи, его бы ничто не спасло.