И руки стали горячими.

Суна закрыла глаза.

Время замедлилось.

— Амарисуна Ориэн Ноэйл, — позвал голос. Голос нежный, голос сильный. Голос — давно забытый.

Каменные ступени, пылинки в лучах солнца, побитые мраморные колонны. Выбитые цветные витражи, яркая вспышка ослепила на миг — и стало светло, как днем. Распахнулись высокие ставни, ударили в уши крики, и мимо, как будто сквозь, метнулись фигуры.

— Мессайя!

Время сорвалось с тетевы стрелой.

Амарисуна выпрямилась, закрывая собой эльфа, и развела руки в стороны.

На кончиках пальцев затрепетал прозрачно-синий свет.

Девушка пошевелила кончиками пальцев, словно раздумывая, а потом резко подняла и опустила руки вниз ладонями, будто вдавливала что-то в землю. По желтой, мертвой, прихваченной утренним холодом траве, пробежали волны, накатились одна на другую и земля взорвалась. Волны устремились по кругу, сминая друг друга, как на штормящем море. Докативаясь до лучников, волны сбивали их с ног, подминали под себя, бросали в воздух и роняли оземь. Земля, жадно чавкая и давясь жухлой травой, поглощала крылатых воинов. Крики захлебывались и замирали в воздухе. Через несколько мгновений из эмъенов на ногах остались только те, которые находились совсем рядом с воинами клана.

Суна открыла глаза и пошатнулась.

Над поляной воцарилась тишина — наполненная запахом крови, ужасом и ожиданием. Замерли все, только слышно было как тренькают осмелевшие птицы в оголенных кронах деревьев. И посреди этого безмолвия, на эмъенском наречии, раздался властный голос Алларда:

— Именем рода Шэтдва, все, кто служит Амаргу ан Шетдва, я повелеваю вам сдаться!

— Шетдва? — пронесся над поляной голос эмъена. Произнесшего слово так, словно сам воин только что вышел из глубокого сна. Эмъены начали переглядываться друг с другом, и кое-кто даже опустил оружие. Но тренькнула в воздухе нервно спущенная тетива, и сразу несколько стрел вспыхнули в воздухе, недолетев до эльфов.

Амарисуна перевела взгляд на свою вытянутую руку, на пепел, падающий на землю и медленно опустила руку.

Время сжалось в пружину и стремительно распрямилось, воины клана словно обрели второе дыхание, и казалось одновременно кто-то затмил им разум, а может быть, это говорила в них кровь далеких предков, которые именно так — безрассудно и беспощадно дрались за свою землю. Со слившимися в единый криками эльфы, бросились рубить оставшихся на ногах эмъенов. И над поднявшимся с новой силой шумом битвы звенели два голоса: один — Аэль, разгоряченной, вломившейся в самую гущу схватки, второй — полный отчаянья, Алларда.

— Остановите это безумие, остановите! Они послушают меня, они под действием магии, остановите!

Над поляной разнесся звук горна, такой резкий и пронзительный, что заставил замереть от неожиданности всех.

Прошла секунда, другая, и вдруг ворота Канхи со слышным на версту скрипом распахнулись, и оттуда, протяжно крича, выбежали жители — смешные в своем испуганном наступлении, неэкипированные, вооруженные чем попало, но зато выбравшие на редкость удачную минуту для своего эффектного появления в качестве подмоги. Прошло несколько томительных секунд и бывшие осаждающие бросились врассыпную, кто куда, стремясь как можно быстрее убежать в спасительную чащу леса. И прошло еще несколько растянувшихся на вечность мгновений, прежде чем раздалось одиночное, неуверенное: "Выиграли?", подхваченное десятками других голосов, ликовавших до тех пор, пока взгляд не упал на неподвижные тела друзей на земле.

Ноги у Амрисуны подкосились и она без сил села на землю.

— Суна-а-а! — В сторону Мориана, спотыкаясь, бежала Аэль, за ней, ссутулившись, брел Аллард. Его крылья были расправлены, перья на левом — испачкались кровью и склеились, и со стороны казалось, будто по поляне идет вестник смерти из старинных сказаний эмъенов.

Амарисуна моргнула.

Мориан, не сделавший ни шага, чтобы помочь Суне подняться, невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль.

— Амарисуна, как же ты меня напугала! — Аэльга опустилась на колени возле эльфийки и принялась ее осматривать.

— Только не шевелись, ладно? Сейчас мы тебя быстро в школу отвезем и подлечим. Что ты тут вообще натворила?!

Суна попыталась было ответить: " не знаю", но поняла, что голос ее не слушается.

— Какое имя твоего второго рода, Суна? — разомкнул губы эльф. Аэль перевела на него яростный взгляд.

— Нашел что спрашивать! Хоть бы помог ей на ноги встать!

— Аэль… — начала было Суна, но подруга ее перебила.

— Коня сюда, живо! У меня раненый! — рявкнула она что есть силы. Аллард, проделавший до них половину пути, выпрямился и повертел головой, пытаясь понять, где взять хоть одно не раненое и не убежавшее животное.

Мориан встал на колени рядом с Суной и, отодвинув сопротивляющуюся Аэль, взял Суну за плечи. Руки у него тряслись.

— Имя твоего второго рода? — хриплым голосом повторил он. Амарисуна попыталась сфокусировать расплывающийся взгляд

— Ориэн. Амарисуна Ориэн Ноэйл.

Мориан застонал и опустил руки.

— Род одного из Хранителей, — прошептал он.

Суна почувствовала, что сознание покидает ее.

— Что? — попыталась спросить она. Уже сквозь вату, окутавшую тело и разум, эльфийка почувствовала, что ее поднимают и несут куда-то.