Наскоро проверила вещи, все, слава Пламени, на месте, Ив в порядке, только напуган немного:

Рядом материализовался встрепанный, слегка побитый Моран.

— Ты как? — сочла нужным поинтересоваться я, критическим взглядом осматривая покрывавшие его тело ссадины и царапины.

— Жить буду, — хмуро ответил он. — Хоть и недолго.

— Недолго-то почему? Все ведь обошлось наилучшим образом!

— Гложут меня нехорошие подозрения что империя недосчитается солидной части Серебряного рудника: И мне очень не хочется за это отвечать.

Я панибратски лопнула его по плечу.

— Да, ладно! Выживем здесь, разберемся там!

— Очень надеюсь, — пробухтел оборотень крайне недовольно.

Я огляделась. Хм. Ну, луг. Ну, солнце и ветер. А дальше-то что?

— Слышь, Моран, а мы туда попали хоть? Единороги, ты ж сам говорил, вроде в лесу живут. А тут не то, что леса, даже кустов приличных не видно. Трава, рва и еще раз трава: Ай! И мошка кровососущая.

Оборотень презрительно глянул на мелкую такую черненькую тучку этих тварей и сказал убежденно:

— Туда.

— И где?

— Там, — неопределенный махательный жест в неопределенную же сторону.

— А-а-а, — с умным видом согласилась я. — И далеко?

— Сутки пути, если без остановок.

— Ну, тогда пошли! Чего стоять-то.

Салларес дар'Алзаир Юстингай.

Ночь. Лес. Костер.

Романтика!

Комары. Недалекое болото. Затхлый воздух.

Реальность.

И в этой реальности мы со Змеем вновь в тупике.

Здесь эльфеннок и его брат видели двух дерущихся драконов. Только в воздухе следов не остается: А немного обгоревший от драконьего пламени лес никаких зацепок дать не смог.

Мой спутник, уже который час сидящий неподвижно, как статуя, и смотрящий неотрывно и, кажется, даже не моргая, в огонь, вдруг поднял черные, словно сама бездна глаза, на меня.

— Это невыносимо! — хриплый, будто надорванный голос.

— Мы найдем ее. Обязательно, — я понимаю, что мои попытки утешить ничем ему не помогут, но:

Я сам слишком хорошо знаю, что такое боль. Тем более боль, причиненная любимой:

Моя единственная возлюбленная, моя душа, Аринтай: Великолепна изумрудная драконица:

Как и прочие она погибла от одного единственного заклинания сплетенного демонами. Погибла так и сумев защитить нашу дочь, едва-едва вылупившуюся из яйца:

— Найдем: Но не будет ли поздно?

— Не знаю. Змей, прости за бестактный вопрос и за то, что лезу не в свое дело, но ты любишь ее?

Он горько усмехнулся и запустил пятерню в и без того растрепанные волосы.

— Больше жизни: как бы пафосно это ни звучало. Я ей даже боялся открыться полностью, думая, что напугаю своими чувствами: Дурак. Где теперь прячется моя девочка? От МЕНЯ прячется: Знаешь Салер, я очень хорошо ее изучил. И теперь понимаю, что мог сделать для нее: для нас намного больше.

Я грустно улыбнулся. Как я понимаю тебя:

— Знаешь, я тоже чувствовал нечто подобное, когда моя Аринтай умерла. Но у меня была месть: Она помогла мне выжить и пережить. У тебя нет даже этого. Хочешь мой совет? Не сходи с ума. Не вини себя — это глупо. Если бы, да кабы: Бессмысленно гадать что могло бы быть. Главное, что есть сейчас.

— Ничего сейчас нет:

— Змей, перестань. Еще рано унывать и оплакивать судьбу. Поборемся, когда мы сдавались?

— Напомнить тебе о юности этого "мы"?

— Не стоит.

— Вот-вот. Теперь о насущном. Куда дальше двигаемся?

— Думаю пройтись по местам, где предположительно обитает этот оборотень-квор. А там посмотрим.

Когда впереди таки показалась стена леса, я разве что не визжала от радости. Уж очень меня достал однообразный пейзаж, стертые ноги и палящее солнце.

Мда, в горах, по крайней мере, было не жарко. А тут…

"И самое главное кого винить? Меня не послушала, так не жалуйся!"

Опять ты…

"Корректней будет сказать "опять я". Мы же одно целое помнишь?"

Ты настолько часто это повторяешь, что появляются у меня подозрения, будто убеждаешь саму себя.

"Вот еще! Прими к сведению, что я в отличие от тебя…"

Если мы "одно целое" зачем ты тогда делишь нас на "ты" и "я"? Не более логично было бы говорить "мы"?

"Ничего ты не понимаешь!"

Ну, так объясни! Хотя с другой стороны нужны они мне твои объяснения…