Он терпеть не может разговаривать и потому работает не на телефоне, а за компьютером и общается с клиентами через Интернет — в чате и по электронной почте. Хотя компьютер находится в общей комнате, его стол стоит в самом дальнем углу, рядом с факсом. За один раз Дядюшка-военный обычно произносит не больше трех слов. Его общение с нами ограничивается в основном бросаемыми на нас снисходительными взглядами типа «вы, молодежь».

«Куалис» остановился рядом с домом Дядюшки. Тот ждал нас у входа.

— Опаздываете, — заметил он, посмотрев на водителя. Тот, ничего не ответив, вышел из машины, чтобы открыть для него заднюю дверцу. Дядюшка забрался в машину, проигнорировал среднее сиденье и сел сзади. Возможно, хотел оказаться как можно дальше от меня.

Затем он бросил на меня весьма выразительный взгляд, словно хотел сказать: «Это, должно быть, твоя вина». Я смотрел в сторону. Водитель развернулся и поехал к дому Радхики.

Одна из уникальных особенностей нашей группы заключается в том, что мы не только работаем вместе, но и пользуемся одной и той же машиной. Потратив некоторое время на разработку маршрута и наняв сговорчивого водителя, мы смогли добиться того, что стали приезжать на работу одновременно все шестеро членов Стратегической группы «Уэс-терн апплаинсез»: Дядюшка-военный, Радхика, Эша, Врум, Приянка и я.

«Куалис» направился к Радхике Джха, или Реджине Джонс, как называют ее на работе. Радхика, как обычно, припозднилась.

— Мадам Радхика в своем репертуаре, — сказал водитель, давая гудок. Я с беспокойством посмотрел на часы.

Спустя шесть минут в дверях появилась Радхика, она побежала к нам, сжимая в правой руке концы красно-коричневой шали.

— Простите, простите, простите… — пробормотала она раз двенадцать, прежде чем мы успели сказать хоть слово.

— Что-нибудь случилось? — спросил я, когда «куалис» тронулся с места.

— Ничего особенного. Я готовила для свекрови миндальное молоко, а на то, чтобы расколоть орехи, понадобилось больше времени, чем я думала, — объяснила она, в изнеможении откинувшись на спинку сиденья.

— Пусть свекровь сама готовит себе молоко, — предложил я.

— Да ладно тебе, Шьям, — ответила Радхика. — Она такая старая, и это самое меньшее, что я могу для нее сделать, особенно теперь, когда ее сын в отъезде.

— Как хочешь, — пожал я плечами. — Просто ты готовишь еду три раза в день, выполняешь всевозможные домашние обязанности, работаешь всю ночь напролет и…

— Ш-ш… — прошептала она. — Не надо об этом. В колл-центре есть какие-нибудь новости? Я нервничаю.

— Судя по тому, что рассказал мне Врум, ничего существенного. Никаких новых распоряжений, а звонков меньше, чем когда-либо. «Коннекшнс» обречен. Это всего лишь вопрос времени, — сказал я.

— Правда? — Ее глаза расширились.

Это, к сожалению, было правдой. Вы могли слышать о новомодных колл-центрах, где все в ажуре, клиентов великое множество и сотрудникам делают массаж с ароматическими маслами. Наш колл-центр к ним не относится. У нас один-единственный клиент — «Уэстерн компьютерс энд апплаинсез», но даже их звонки поступают все реже. И потому ходят слухи, что колл-центр вот-вот прекратит свое существование.

— Думаешь, «Коннекшнс» закроют? — спросила Радхика.

Дядюшка поднял бровь и посмотрел на нас, затем снова погрузился в собственные размышления. Мне иногда хочется, чтобы он был более разговорчивым, но, наверное, лучше хранить молчание, чем говорить глупости,

— Это вполне возможно, или же — в лучшем случае — будет сокращение. Спроси у Врума.

Машина тащилась невыносимо медленно. В Дели был день свадеб, и буквально на каждой улице нам встречались праздничные процессии. Водителю приходилось маневрировать, дабы увернуться от толстых женихов, едущих на лошадях. Я снова посмотрел на часы. Шефали будет дуться на меня.

— Мне нужна эта работа. Нам с Ануджем надо на что-то жить, — тихо, словно про себя, произнесла Радхика. Анудж — муж Радхики. Она вышла за него три года назад после бурного ухаживания во время учебы в колледже, и теперь супруги жили в одном доме с родителями мужа, придерживающимися самых традиционных взглядов. Единственной дочери отца приходилось очень трудно, но чего не сделаешь ради любви.

Затем мы заехали за Эшой Сингх (она же Элайза Син-гер). Эша уже ждала нас. Водитель, не выключая мотора, открыл заднюю дверцу.

Аромат дорогих духов заполнил салон. Эша села рядом с Радхикой в среднем ряду и сняла замшевый пиджак.

— М-м-м, какой приятный запах. Как называются твои духи? — поинтересовалась Радхика.

— А, ты заметила. — Эша была довольна. — Это «Эскейп» от Кельвина Кляйна. — Она согнула колени и расправила складки длинной темно-коричневой юбки.

— Ты ходила по магазинам? — поинтересовалась Радхика.

— Можно назвать это временным помрачением рассудка, — отозвалась Эша.

Водитель наконец-то выбрался на свободную дорогу и поехал быстрее.