– Я бы трахнул тебя, Катрин. Еще никогда не дрючил хиппи. Было с одной неформалкой, она была байкершей. У нее такие сисяндры, скажу я тебе! Вырубить могла сиськой, как Валуев. А у тебя они мелкие, прикольные. Слышал, хиппи это хорошо делают, особенно после травки. У меня, кстати, кое-что есть в мешочке. Когда все закончится, погремим костями?

С губ Катрин было готово сорваться ругательство, но она помнила, чем все закончилось для Вячеслава, и хранила молчание.

– Шевели булками, профессор, – сказал Айс, и они вышли.

– Эй! Слава! – сказала Катрин, когда шаги стихли.

Снова послышался какой-то треск, и тело Вячеслава наклонилось ниже.

– Я… сейчас упаду. Он… скотч разрезал тоже, – выдохнул Бравлин.

Тело его перегнулось, и он упал вниз. Послышался стон.

– Слава!

Катрин щурила глаза, но в этой кромешной тьме что-либо разглядеть было невозможно. Она услышала, как тот начал возиться, потом почувствовала, что он рядом с ней.

– Не бойся… поп… попробую тебя развязать…

«Давай, мэн, – мысленно взмолилась Катрин. – Сделай достойный поступок».

Она слышала, как сзади затрещал отдираемый скотч, как хрипло, с присвистом дышал Вячеслав, и ей даже казалось, что она чувствует запах его крови и боли. Не той, что от ножа Айса. Той боли, которую он испытал, когда вместо него увели Эда.

– Все… – прошептал Бравлин, обессиленно падая. – Беги. Я пойду. К ним.

Катрин подвигала затекшими руками и с радостью обнаружила, что они свободны. Она сорвала с себя остатки скотча и присела, пытаясь на ощупь определить, насколько серьезно ранен Вячеслав. Пальцы наткнулись на что-то липкое и теплое. Кровь, и ее было очень много.

– Тебя нужно перевязать.

– Иди. Отсюда. Оставь меня. Я подыхаю, – медленно сказал Вячеслав. – Беги.

Катрин выпрямилась. Айс или этот сбрендивший Валик могли появиться с минуты на минуту, а Вячеславу, похоже, и вправду уже не поможешь.

– Беги, – повторил Вячеслав.

– Я буду помнить тебя, мужик. Ты крутой, – сказала Катрин печально и поцеловала его в грязную макушку. – Прощай.

Девушка выглянула из пещеры. Никого. Она набрала в легкие воздуха и бросилась бежать.

К тому времени, когда привели Сему, озеро практически кишело акулами. Все они были как на подбор – огромные, каждая не менее четырех метров в длину, и все имели одинаковый белоснежный цвет, лишь плавники и хвост немного отдавали сталью. Брызги летели во все стороны, могучие тела ныряли вниз, били сильными хвостами по воде, выпрыгивали наверх с разинутыми пастями, и конца этой дикой свистопляски не было видно, все только набирало обороты.

– Гляди сюда, профессор, – благоговейным шепотом произнес Айс.

На том месте, где он выплеснул кровь, словно паутина, пошли мелкие трещинки, и прямо на глазах у всех из камня… стал проклевываться крошечный росток. Он медленно распрямлял нежные лепестки, тонкие и прозрачные, как плацента. Рост необычайного цветка сопровождался легким похрустыванием, словно ребенок мял пакет с чипсами. Почувствовался необычайный, ни с чем не сравнимый аромат, отдаленно напоминающий запах девственно-чистого снега на горных вершинах.

– Что это? – спросил Валик.

– Капсула жизни, – ответил Айс.

Он глянул на Эда и увидел, что тот подполз на опасное расстояние к нему. От изувеченных ног тянулись две красные блестящие дорожки крови.

– Следи за ними, – раздраженно сказал Айс. Валик обошел Эда и ударил его ногой в бок. Эд скрипнул зубами, перекатившись на бок. Валик ударил снова.

– Аллес, герр Шмаков, – сказал Айс.

Татьяна с бледным лицом смотрела на Эда.

Росток продолжал распрямляться и наконец замер, однако странный хрустящий звук продолжался. Невиданной красоты лепестки блестели в голубоватом свечении. Они медленно вибрировали, словно водоросли на дне под воздействием течения.

– Неси, – скомандовал Айс, и Валик послушно засеменил куда-то в темноту.

Через минуту он вернулся с металлическим ящиком.

– Ключ в мешке, – сказал Айс, и Валик стал копаться в мешке.

Щелкнули замки, и чемодан открылся. Внутри оказался еще один контейнер, и Валик нажал какую-то кнопку сбоку, предварительно положив его горизонтально. Крышка поднялась со звуком «пс-с-с-!», как если бы он открыл бутылку «Колы», предварительно ее взболтав. Воздух тут же наполнился запахом формалина. Валик всхлипнул.