Шрифт:
Каких-то пять минут. И я футбол тем более почти не люблю.
Не любишь?
Нет.
Так надо было об этом сказать.
Вот я и говорю.
Очень хорошо, тогда мы можем поиграть еще во что-то. Буду только рад, потому что я тоже не фанат футбола.
Так что ж ты молчал?
Вот говорю. Ровно как ты. Но про тебя я и правда думал, что ты футбол любишь.
И поэтому ты делал вид, что тоже его любишь?
Ну, я не делал вид. Родители часто включаются в то, чем увлечены их дети.
Но говорю же, я футбол не люблю.
He любишь, но я не знал.
Теперь знай.
Да. Хорошо. Давай во что-нибудь другое. Твои предложения?
Нету. Ты решай.
Хорошо. Что бы такое придумать? А ну-ка — что, если нам написать пьесу, нам вдвоем? Чтобы по-настоящему озвучить голос ребенка.
Нет.
Не надо говорить «нет». Сначала попробуем, а если окажется скучно, тогда найдем другое дело. Именно так люди узнают себя и свои пристрастия.
Нет.
Не некай.
Телеман, хочешь послушать?
Давай.
Сядь.
Мне надо сесть?
Да.
Сел.
"Uber aIIen Gipfeln ist Ruh, in aIIen Wipfeln sp"urest du kaum einen Hauch...
Что это значит?
Да это не важно.
Не важно?
Просто послушай.
Но что это такое?
Гёте.
О-о.
Мне его Бадер дал.
Бадер дал тебе стихотворение?
Да.
Ни черта себе. Слушай же. Давай.
"Uber aIIen Gipfeln ist Ruh, in aIIen Wipfeln...
Это ты уже читала.
Важно услышать все целиком.
Понятно.
"Uber aIIen Gipfeln ist Ruh, in aIIen Wipfeln sp"urest du kaum einen Hauch. Die V"ogelein schweigen im Walde, warte nur, balde, ruhest du auch... Красиво?
О да. Очень. Такое звучание. Жалко, не понимаю, о чем речь.
Не надо так зацикливаться на смысле.
Думаешь, не надо?
Нет. Смысл — это самая банальная составляющая текста, Телеман.
Это кто сказал?
Это я сказала.
Понял.
И Бадер.
Он тоже так говорит?
Да.
Угу. Так что это значит?
Ночная тьма опустилась на горные вершины, все спит, замолкли птицы, скоро и ты отдохнешь.
Я?
Ну, не ты, хотя ты тоже. Тот, кто читает стихотворение. Или слушает его.
Значит, и я.
Ну да.
И я скоро отдохну?
Да.
Хорошо.
Что ты думаешь об этом?
Звучит неплохо.
Это гораздо больше, чем неплохо, Телеман.
Допустим.
Я готова сформулировать это резче — я люблю Германию из-за этого стихотворения.
Ого! Не слишком ли сильно сказано?
Нет, не слишком.
Ничего себе.
Я хочу, чтобы ты понял, насколько это прекрасно. Ты в состоянии разделить мой восторг?
Боюсь, не в полной мере.
Но отчасти?
Да.
В твоих словах сквозит скепсис?
Чуть-чуть.
Почему?
Пфа. Гёте мастер, конечно, и в стихотворении есть и ритм, и полнозвучие, все отлично, но разве оно отвратило людей от нацизма? А, Нина? И главное — разве в нем есть театр? Вот о чем я себя всегда спрашиваю. Есть в этом произведении театр или нет?
Нина, я тут вот о чем подумал.
О чем?
Ты по-немецки говоришь и читаешь...
Да?
Но не пишешь.
Немного пишу.
Но стесняешься.
Да.
Почему?
Не знаю.
Ты не веришь в себя, в этом смысле?
Наверно, так.
А может, проблема глубже?
Поясни.
Не в том ли дело, что ты по сути неуверенный в себе человек?
Не думаю.
Ты считаешь, что уверена в себе?
Еще как.
Ты говоришь это неуверенно.
Я такого не заметила.
Ну вот, опять.
Что опять?
Опять говоришь без уверенности.
Да нет такого.
Есть, и тогда я задаю себе следующий вопрос — не в этой ли неуверенности корень твоей любви ко всему немецкому?
Чего?
Ты полна неуверенности. Германия полна неуверенности. Вот откуда ваше родство душ.
Телеман, довольно!
Германия была раздавлена, ей пришлось жить с тем, что все ее презирают, она шестьдесят лет не смела распрямиться. Это напоминает твое ощущение жизни.