За нашей спиной пение индейцев перешло в ужасный вой, напоминавший предсмертный крик большого зверя. Иксмаль заиграл на флейте быстрее, и музыка превратилась в завывание. И вновь я почувствовал присутствие магии индейцев, что-то невероятно большое и холодное. Это была Сила, чистая деструктивная Сила, которая уже не нуждалась в каком-либо воплощении. Единственным смыслом существования этой злобной энергии было разрушение. И все же никто из нас не сказал бы, что эта Сила направлена против нас. Она не была нашим другом, как, в принципе, не могла быть ничьим другом, но она и не была настроена против нас. В какой-то момент я почувствовал, как часть этой силы влилась в меня, объединившись с моей магической энергией.

— Давай! — крикнул Сидящий Бык.

В это мгновение они с Иксмалем вновь схватили меня за руки, и я тут же почувствовал, как магическая энергия начала переливаться и в их тела, объединяясь с чем-то другим и превращаясь в ураган. По моему телу, казалось, прошел электрический разряд в сотни миллионов вольт. Каждый нерв был объят пламенем. Закричав, я согнулся и инстинктивно вытянул руки вперед, пытаясь направить энергию на Присциллу и книгу. Справа и слева от меня Иксмаль и Сидящий Бык сделали то же самое.

Лишь через некоторое время мне удалось подчинить чудовищные потоки смертоносной силы и хоть как-то контролировать их.

Я направил энергию на книгу.

Это был момент абсолютного ужаса. Я стал частью этой кошмарной энергии и чувствовал, как она проникает в «Некрономикон», сталкиваясь с чем-то мрачным и в то же время живым.С чем-то, что поселилось в этой книге и грязным серым пауком затаилось в паутине тьмы. И это нечто было столь же сильным, как и та энергия, которой мы пользовались.

Битва проходила совершенно беззвучно. Всем остальным, наверное, казалось, что мы с Иксмалем и Сидящим Быком замерли на месте, глядя на книгу, но на самом деле мы вступили в бой, меряясь силами с чудовищными порождениями Тьмы, ускользавшими от понимания. И я был в гуще этого боя. Я ехал во главе войска всадников Апокалипсиса, несшихся вперед по полю, объятому пламенем; я слышал громогласные удары молота Тора об основание мира и ощущал смертоносные объятия бога солнца, изгонявшего тьму ночи. « УБИРАЙСЯ! УХОДИ! ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ!»— раздавалось в моем сознании. «УХОДИ!»— звучало в головах Сидящего Быка и Иксмаля, и это слово повторялось вновь и вновь.

И постепенно враждебная воля начала поддаваться. Я чувствовал, как иссякают силы «Некрономикона», сражаясь с более мрачной, более яростной и более древней энергией. Одна из энергетических нитей, видимых лишь для меня и двух моих соратников, с треском оборвалась, отлетела в сторону, словно оторванная лапка насекомого, и погасла. Затем порвалась вторая, третья, четвертая нить…

И все же сила этой адской книги еще не была сломлена. В какой-то миг ее душа, обретя второе дыхание, обрушила на нас свою энергию — и мы изогнулись от боли. Но нечто, призванное Сидящим Быком, оказалось сильнее. Медленно, но неотвратимо «Некрономикон» проигрывал бой. Энергетические нити продолжали рваться, и к ярости и гневу, которые исходили от этой книги, прибавилась боль.

Внезапно я услышал исполненный муки стон. Подняв голову, я взглянул на Присциллу. Но это была уже не Присцилла.

Рядом с лежанкой, напоминавшей алтарь для жертвоприношений, стоял светловолосый юноша в черном бурнусе. Темное влажное пятно блестело на его одежде в точке прямо под сердцем, и в глазах, этих чистых ярко-синих глазах, глядевших на меня с упреком, светилась чудовищная боль.

— Неужели ты действительно хочешь сделать это? — спросил Шеннон.

Я закричал. Сидящий Бык рядом со мной дернулся, уставившись на меня расширившимися от ужаса глазами. Он что-то говорил, и его голос был исполнен отчаяния и панического страха, но я не понимал его слов. Я не мог отвести взгляд от лица Шеннона. Из его глаз потекли кровавые слезы.

— Ты ведь уже убил меня, Роберт. — Приподняв свой бурнус, он показал мне кинжал, торчавший в его теле. — Вот, видишь? Не делай этого еще раз, прошу тебя.

— Нет! — крикнул Сидящий Бык срывающимся голосом. — Роберт, нет!

Но было слишком поздно. Энергия, пульсировавшая в моем теле и требовавшая выхода, излилась. Это длилось лишь секунду, но мне показалось, что настал конец света. Послышались оглушительный гром и треск. Земля задрожала, изогнулась вставшей на дыбы лошадью и вновь затихла. Прямо передо мной протянулась зигзагообразная трещина шириной в ладонь. Я оступился, и тут ночь взрезал еще один раскат грома. Из книги, которую Присцилла прижимала к груди, во все стороны ударили тонкие молнии, оставляя глубокие борозды на земле. Сухие ветки вспыхнули. Две молнии попали в индейцев Иксмаля, убив их на месте. Упав, я перекатился на бок и закрыл лицо руками. Я был готов к дальнейшим бедам.