Проиграв три игры и не выиграв ни разу, Гидеон почувствовал, что настроение его стало еще мрачнее. Он уже намеревался смахнуть карты со стола, дать им разлететься по полу, объявить поражение, когда раздался стук в дверь. Он быстро поднялся из-за стола и пошел посмотреть, чего хочет служанка.

— Белла?

Она стояла у него на пороге, ослепительно улыбаясь:

— Привет, Гидеон. Можно войти?

— Разумеется. Извини. — Он отступил на шаг, давая ей возможность пройти. Странно, но Гидеон не обрадовался, увидев Беллу.

Она задержалась у кресла, проведя кончиками пальцев по высокой спинке.

— Я пришла повидать тебя.

«Нет. Ты хочешь, чтобы я доставил тебе наслаждение». Он слегка склонил голову.

— Спасибо.

Она вглядывалась в него.

— Гидеон, что с тобой?

— Твоя соседка еще не уехала?

— Уехала. Она приезжала, чтобы привезти розу «дюруа».

— А, твой запоздалый подарок.

— Да. Я велела одному из слуг отнести розу в оранжерею. — Белла нахмурилась. — Гидеон, ты в порядке?

— Разумеется. Ты же здесь. — Он приблизился к ней. — Насколько я помню, я дал тебе обещание, — понизив голос, добавил Гидеон.

— Ну да. — Белла опустила голову. — Я зашла спросить, не хочешь ли ты пойти посмотреть на мою новую розу.

Гидеон заморгал.

— Ты удивлен?

 Помолчав, Гидеон ответил:

— Я просто рад. — Он и в самом деле обрадовался. Он был уверен, что ухмыляется как идиот. — А на твоей розе уже есть цветки? Или она еще слишком маленькая?

Когда Белла посмотрела на него, глаза ее сияли. Приподнявшись на цыпочки, она прижалась губами к его губам.

— Идем. Сам увидишь, — сказала она и схватила его за руку.

Все еще потрясенный, Гидеон позволил ей вывести его из коттеджа. Его больше не волновало, что она пила чай не с ним.

Майское солнце светило высоко в небе, напоминая о том, что скоро лето. Было так тепло, что большинство окон оранжереи стояли открытыми, впуская свежий ветерок. Белла осторожно приступила к обрезке очередного куста. «Китайцы» не требовали значительной обрезки, однако кусты нуждались в некотором уходе, чтобы оставаться здоровыми. Белла отрезала ножницами еще один тонкий, слабый отросток и бросила в корзину, стоявшую у ног.

Для-, выполнения этой работы есть слуги, но Белле доставляло удовольствие делать это самой. В оранжерее тихо, спокойно, к тому же это занятие помогает ей коротать длинные, одинокие дни.

Сегодня Белла не одна. Как и последние десять дней. Белла бросила взгляд на Гидеона. У него вошло в привычку, пока она работает в оранжерее, растянувшись на деревянной скамье, просматривать последний выпуск «Тайме».

Белле казалось, что Гидеон получает такое же удовольствие от их ленивого времяпровождения, как и она сама. С Гидеоном приходит не только опаляющая страсть, но еще и ощущение покоя и уюта, которого она давным-давно не испытывала.

Белла тихонько вздохнула. Он, должно быть, услышал, ибо вскинул глаза. Улыбка тронула его губы. Она улыбнулась ему в ответ, затем снова повернулась к своим розам.

Она задавалась вопросом с тех пор, когда впервые увидела его, как он пришел к своей профессий. И по мере того как узнавала его, как ей посчастливилось провести с ним какое-то время, ее любопытство росло. Помимо того что он безупречный джентльмен и в высшей степени искусный и внимательный любовник.

Гидеон к тому же очень умен. Мужчина, обладающий его достоинствами, мог найти себе более респектабельное занятие. Гидеон не производил впечатления человека ленивого. Он мог быть аристократом — каким-нибудь младшим сыном. Но почему-то она думала, что Гидеон из простых людей. Во всяком случае, он мог выбрать какой-то другой путь, иной способ зарабатывать на жизнь, даже если не захотел быть в услужении. Гидеон лакей? Нет, Белла не могла себе этого представить.

Белла заметила, что Гидеон предпочитает не рассказывать о себе.

Но теперь они лучше знакомы. Надеясь, что связь между ними достаточно сильна, что он чувствует себя с ней достаточно свободно, она спросила как можно небрежнее, не сводя взгляда с красного цветка перед ней:

— Гидеон, а каким образом ты стал компаньоном?

 Он ничего не ответил.

— Извини. Можешь не отвечать, если не хочешь. Нехорошо было с моей стороны любопытствовать, — поспешно проговорила Белла.

Гидеон положил «Тайме».

— Я продолжил семейное дело, — заговорил он после долгой паузы.

— Твои родители знают, чем ты занимаешься? Они не возражают?

— Полагаю, мать знает, — ответил Гидеон. — Она давным-давно ушла к любовнику, но поддерживала связь с некоторыми другими женщинами. А отец… его мнение не имеет значения, поскольку я никогда его не видел.

— И ты не знаешь, кто твой отец?

— Нет. Наверняка один из любовников Кристины.

— Кристины?

— Моей матери, — пояснил он. — Впрочем, я редко думаю о ней как о матери. Просто знаю, что она родила меня. Кристина не могла быть настоящем матерью. Слишком чувствительная, слишком изнеженная, чтобы заботиться о ком-то еще, кроме себя. Но я не держу на нее зла.