— Я бросаю это дело. Совсем. Я больше не буду спать с женщинами за деньги.

— У тебя проснулась совесть? — насмешливо спросила она.

— У меня проснулась сильнейшая неприязнь к моему роду занятий.

— Значит, тебе придется снова полюбить его.

Гидеон покачал головой:

— Я больше никогда это не полюблю и больше никогда не буду этим заниматься.

— Любишь ты это или нет, меня мало заботит. Ты будешь исполнять мои желания.

— Я не могу, — холодно проговорил он, получая извращенное удовольствие от своего ответа. Она может толкать его в объятия женщин сколько хочет. Это не принесет ей ни шиллинга.

— Не можешь или не хочешь? — помолчав, спросила она.

— И то и другое. Я теперь бесполезен для тебя. Спроси леди Девлин, если сомневаешься.

Она взяла книгу с записями встреч, пролистала несколько страниц и прочла. От медленной, понимающей улыбки, расплывающейся по ее лицу, ему сделалось совсем не по себе.

— Не смог? Надеюсь, ты проявил должный такт и не возложил вину на леди.

— Это не имело никакого отношения к леди Девлин. Это мог быть кто угодно. — Ну, не кто угодно. Есть одна, но он вряд ли когда-нибудь ее увидит. Прошло два месяца, а она так и не написала ему.

— Не волнуйся, Роуздейл. Это случается со всеми мужчинами по крайней мере однажды. Чрезмерное использование. Чрезмерная стимуляция. Отдых — вот что тебе нужно. Я пошлю Альберта на замену тебе в течение следующего месяца, а ты оставайся в городе и восстанавливайся. Месяц без женщин и безо всякой стимуляции, и ты снова будешь таким твердым, что даже трехсотфутовая матрона не отвратит тебя.

Роуздейл поморщился.

— Рубикон, отдых тут ни при чем. Я просто больше не могу. Ничто не поможет. Я устал. Поверь мне. Я совершенно бесполезен для тебя. — Он действительно устал. Делал все, что только мог придумать, даже брал себя в руку. Но все тщетно. Он не мог этого отрицать. Он погиб, сломлен, он больше не «само совершенство». И уже никогда им не будет.

Глаза ее сузились до щелок. Положив ладони на стол, она наполовину приподнялась из кресла. Грудь грозила вывалиться из глубокого выреза халата.

— Это та шотландская шлюха, да? Та, что заказывала тебя на две недели. Ты втюрился в нее, не так ли?

Ярость вскипела в нем, горячая и сильная. Гидеон закусил щеку в попытке сдержать неблагоразумную резкость и стиснул подлокотники кресла, чтобы не схватить Рубикон за горло. Как она посмела назвать Беллу шлюхой?!

— Ты дурак! — зло бросила она. — Она что, призналась тебе в вечной любви? И ты ей поверил? Ты ведь жиголо, Роуздейл, проститут. Ничто для нее, как и для всех остальных клиенток, просто слуга. Даже не слуга. Ты просто способ достичь оргазма.

— Я больше не работаю на тебя, — решительно заявил Роуздейл. — Что бы ты ни говорила.

— Ты мне должен, — бросила она от ее хладнокровия не осталось и следа. — Если бы не я, ты был бы ничто. — Она ощупала его взглядом. Накрашенный рот презрительно скривился. — Я избаловала тебя. Позволила тебе выехать из этого дома. Потакала твоей гордости и разрешала отказывать клиентам только потому, что они мужчины. И вот, значит, как ты отплатил мне? Это я убедила Кристину привести тебя сюда. Твоя мать не хотела иметь с тобой ничего общего, но я увидела твой потенциал. Я позволила тебе жить здесь, одевала тебя, кормила и ни разу не велела высечь, даже когда ты оставлял отпечатки покрытых сажей рук на стенах. Если бы не я, твоя мать бросила бы тебя подыхать на улице. И так ты отплатил мне?

Гидеон ощетинился от этого напоминания.

— Я это прекрасно понимаю. Но все, что был тебе должен, я давно оплатил. Я работал на тебя в той или иной форме с семи лет.

— Нет, не оплатил, — сказала она. — Знаешь, как много предложений я отклонила, когда ты был мальчишкой? Я удерживала развратников на расстоянии, берегла тебя, пока ты не станешь старше. Даровала тебе роскошь несколько лет обучаться в постелях моих девочек, прежде чем позволила нанять тебя.

— Что? — Он в замешательстве покачал головой.

— А ты и вправду думал, что они трахались с тобой, потому что хотели этого? Ни одна из моих девочек не раздвинет ног без моего согласия. Твое образование — моя заслуга, Роуздейл. Я приказала им всем спать с тобой, научить тебя, как доставить удовольствие женщине. Я вылепила из тебя идеальный инструмент наслаждения. Я сделала тебя, и ты будешь работать на меня до тех пор, пока я тебя не отпущу.

Он провел дрожащей рукой по волосам.

— Но я теперь бесполезен для тебя.

— Я смогу найти тебе применение. Даже евнуха можно использовать в публичном доме.

— Нет, Рубикон, я отказываюсь. Она пропустила его слова мимо ушей.

— По сути дела, у меня есть для тебя идеальное применение. А если откажешься от моего предложения, я упеку тебя в плавучую тюрьму «Юстиция», обвинив в педерастии.

— Что? Я… я никогда… — Охваченный яростью, Гидеон умолк.

— Ты проститут, Роуздейл, а цель мужчины-проститута быть использованным другими мужчинами. Никто не поверит, что ты проработал так долго, не дав по крайней мере один раз. Можешь попытаться отрицать. Можешь даже попробовать обвинить меня в мстительности. Но это тебе не поможет. Никто тебе не поверит. У меня много друзей, в том числе и сам капитан. У него специфический вкус, и я одна из немногих, которая может его удовлетворить. Если ты попытаешься отказать мне, то окажешься в трюмах корабля, куда даже стражники редко заходят. Такой мужчина, как ты?